Барон Дубов 2

Карелин Сергей Витальевич

Гном сердито оглянулся, но потом потупил взгляд.

— Я не со зла брякнул. Просто моему роду досталось от огров во время Уральских войн, хоть это и было триста лет назад.

Я молча кивнул. Слышал истории о том конфликте. Гномы во время горных разработок обрушили часть скалы, которая была святыней и крупного племени огров. С этого и началась война и затянулась на несколько месяцев. Её особо не любят вспоминать, потому что крови было пролито много, а толку… как обычно. Только всем хуже стало, да и всё.

— Меня, кстати, Мортон зовут.

Кузнец я.

Гном протянул руку, я наклонился и пожал её.

— Буду честен, Дубов, — он пожевал бороду и продолжил: — Не знаю, кто там тебя сюда заманил, но о складах, о коих ты говоришь, я слышал. Что там творится, никому не известно. Их тщательно охраняют гвардейцы главного жреца.

— Их?

— Ну да. Я знаю о трёх таких — наталкиваюсь, когда иду на рыбалку на другие озёра. Наверняка есть ещё. Гилленмор — королевство большое. Я бы на твоём месте туда не лазил, опасно это, да и Его Преосвященство Вергилий потом может проблем доставить. Так что делай, как я. Закрываешь глаза и идёшь мимо. Меньше мороки потом будет.

— Да, — кивнул я, разминая до хруста спину. — Хороший совет. Жаль, что запоздалый.

— Почему? — удивился Мортон.

— Что? — сделал вид, что не понял его удивления.

— Дубов, ты ведь что-то о взрывах говорил, не так ли?

Гном прищурился, глядя на меня. Кхм, кажется, он о чём-то догадывается. Например, о том, что мне уже пора. Лакросса наверно заждалась.

— Тебе послышалось, Мортон. Кстати, отсюда ведь есть другой выход? Ну, помимо того, который идет мимо склада жреца.

— Есть, на развилке направо, и через полчаса выйдешь к центральному разлому, а там уже на лифте, но… Что значит «другой выход»? Эй, Дубов!

— Удачной рыбалки! — крикнул я напоследок, уходя обратно в пещеру.

Нет уж, новые вопросы от кузнеца мне не нужны. Ещё доложит обо мне жрецу или королю… Кому я буду рассказывать, что какой-то неизвестный гном заманил меня на склад гвардейцев, который ещё и взорвался? Кто мне поверит? Лучше вернуться в комнату и поговорить с Сергеем Михайловичем. Что-то в гномьем королевстве явно идёт не так. А если мы тут задержимся, то это и нас коснётся. Скорее всего, не самым лучшим образом.

Продвигаясь вперёд по пещере, дошёл до деревянного лифта с противовесами, поднялся по нему на десяток метров вверх и отправил его назад. Дорогу мне показывали редкие голубые грибы, которые затем сменились гномьими лампами и обычным коридором. Вышел к разлому. Им оказалась та расселина, что мы видели сегодня утром из лифта. Свет из неё стал слабее, а по огромной площадке уже не носилось столько машин и гномов, как много часов назад. Видимо, наступил глубокий вечер, и работала только ночная смена.

На лифте добрался до знакомых мест и направился обратно в свои временные апартаменты. Среди прохожих гномов наблюдалось некоторое оживление. Охрана, или, наверно, лучше сказать, гвардия Вергилия, как взмыленная, носилась, туда-сюда, причем выражения лиц у всех были растерянные, а остальные

жители города провожали их озадаченными взглядами.

Да, похоже, шороху я навёл. Но к этому и стремился. А теперь посмотрю, что они будут делать дальше. Сам же пока переговорю с Сергеем Михайловичем. Его комната должна быть где-то недалеко от моей.

Вернувшись в квартиру, принял душ и обработал раны. Гномские секиры оказались достаточно острыми, чтобы повредить морёную плоть. Пожалуй, стоит реже так подставляться. Уже собирался уходить, как в дверь постучали. Открыл её рычагом на стене и увидел на пороге Лакроссу.

Она выглядела просто обворожительно. Волосы стянула на затылке в простую причёску, а школьную форму сменила на соблазнительный прикид.. Грудь туго обтягивал топ из двух треугольников, соединённых тонкими нитками. Хотя, наверно, лучше назвать это лифчиком.

На бёдрах покоилась очень короткая юбчонка, больше похожая на повязку и разрезанная сбоку до самого верха, из-за чего открывался прекрасный вид на упругую ягодицу оркессы. На ногах босоножки с тонким каблуком и высокой шнуровкой почти до колена.

— Ты готов, господин барон? — Лакросса прикусила клыком верхнюю губку.

Ладно, разговор с Сергеем Михайловичем о гномских интригах может и подождать!

Лакросса вошла в комнату, покачивая бёдрами, которые можно было сравнить с двумя вазами настолько совершенной и безупречной работы, что не хотелось осквернять их даже дыханием. Её движения были грациозны и наполнены силой, как море в затишье перед штормом. Одной рукой она толкнула меня на кровать. Сильно толкнула.

— Ай! — я больно ударился затылком.

— Ой, прости, я не хотела, — девушка виновато закусила губку.

Я отмахнулся и устроился поудобнее. Попытался.

— Ты так и не ответил, Дубов, — лицо оркессы снова приняло игривое выражение. — Ты готов?

Она закрыла за собой дверь и притушила свет.

— Онемел от счастья. Ещё секунду, и буду готов!

Я схватился за ремень.

— Хорошо, — сказала Лакросса. — Это древний обычай орков, который символизирует глубокое доверие между девушкой и мужчиной.

Девушка села мне на ноги, упёрлась одной рукой в грудь и легонько провела по ней пальцами. Затем выпрямилась, встряхнула причёской, распуская шелковистые волосы, и… достала из-за спины флейту.

Кожаную.

Приложила к губам и начала играть. А я так и замер с вытаращенными глазами. Я всё это время игру на кожаной флейте представлял несколько иначе, а как выяснилось оркесса говорила о ней в самом прямом, а не в переносном смысле. Но не это захватило всё моё внимание.

А музыка. Чудесная и чарующая музыка кожаной флейты. Она лилась мягким и ласковым потоком, успокаивая и убаюкивая. Из меня словно на время вынули всё напряжение прошедших дней, все тревоги и заботы откатились куда-то на задний план, и я расслабился. Обмяк под сидевшей на мне сексуальной девой и не заметил, как задремал.