Барон Дубов
Шрифт:
— Я был на работе в этом Шишбуруне всю ночь. Взял заказ на вышибалу в Бюро.
— Я уже проверил. А вот ещё что интересно. Вдруг резко снизилось количество заявлений о настоящих грабежах и разбоях…
— Если вы думаете, что я живу двойной жизнью, днём — ученик академии, а ночью — борец с преступностью, то вы ошибаетесь. Мне на неё плевать.
— В самом деле?
Я отпил ещё кофе. Зараза, он вообще не помогал взбодриться! Может, попроситься в камеру поспать? Нет, не хочу всё-таки опоздать на поезд и потом топать пешком целый час.
— Ну, попробуйте посветить в небо фонариком и
— Обязательно, — сказал Сергей Никитич и захлопнул папку с моей фотографией. — Вот что я хочу, чтобы вы поняли, Дубов. Справедливость и закон — разные вещи. Я занимаю свой пост, чтобы следить за соблюдением законов империи. Точка. Чужого самоуправства не потерплю. Пятигорск — не Ярославль. Это большой котёл, в котором варится не один десяток родов и не одной расы. Те же гоблины далеко не такой безобидный народец, когда садится солнце. В городе царит хрупкий баланс сил, но если кто-то начнёт махать шашкой во все стороны и вершить правосудие в его понимании, то баланс будет нарушен. Естественно, разбираться с этим придётся мне… Я бы не хотел быть врагом вам, барон Дубов, но и защитить в таком случае не смогу.
Я встал с дивана и наклонился над столом шефа полиции.
— И не нужно. Если кто-то хочет разобраться со мной — пусть приходит.
— Смело, — ответил Сергей Никитич, не отводя взгляд. Крепкий мужик. — Я уже встречал таких, как вы. Бравируете своей силой и храбростью, думаете, что всегда и во всём правы и победа будет за вами. Но думаете только о себе, а страдают в итоге ваши близкие. Вы уже нажили себе врагов, так что будьте осторожны в своих решениях.
Он кивнул на дверь, из-за которой раздавался шум. Там дворяне требовали моей крови. Ну да, не совладали со мной сами, так теперь хотят получить моей крови руками императора. Но и в словах шефа пятигорской полиции была крупица истины. И это меня бесило больше всего. А когда я представил, что кто-то причинил вред Агнес, Алисе или княжне Онежской, то по телу пробежала горячая волна, а кулаки сжались сами собой. Дерево стола затрещало под моим весом.
— Никто, — сказал я. — Никогда. Не обидит моих близких.
— Надеюсь, так и будет. Идите, Дубов, вы свободны. Арестовывать я вас не собираюсь, по крайней мере в этот раз. Тот официант в кафе, который вызвал нас, сам нарушил закон — оскорбил ваших гостей, с которыми вы делили пищу. Я лишь хотел узнать, что вы за человек, и узнал. С этих пор я буду наблюдать за вами. Для вашего же блага.
— Следите на здоровье, — сказал я и вышел из кабинета.
Прошёл через само отделение, где мою спину попытался прожечь глазами десяток аристократов. Может, кто-то и в самом деле мог это сделать, но не решился испытывать судьбу прямо в полицейском участке.
Я вышел на улицу и оказался под проливным дождём. Внутри всё клокотало. Вот надо было так настроение испортить. Но оно быстро пошло на поправку, когда я увидел на другой стороне дороги княжну Василису. Она стояла и махала мне рукой, улыбаясь, а на её зонтике ледышками намерзал дождь, падая потом на землю и рассыпаясь. Я подошёл к ней.
И чуть не рухнул на спину! Не сообразил, что вода рядом с ней замерзает, и в радиусе пары метров образуется каток. Поскользнулся, еле удержал равновесие и замер, балансируя
— Держи! — она протянула мне конструкцию из кожаных ремешком и блестящих шипов. Я тут же сел и нацепил их себе на ботинки. Так-то лучше! — Я встретила Агнес, и она сказала, что тебя увели в полицию. Знаю, ты просил не волноваться, но я не смогла. К тому же соскучилась за день.
— Да… просто шеф полиции хотел побеседовать. Ничего серьёзного.
— Хорошо, — она снова улыбнулась, глядя на меня голубыми глазами из-под пышных ресниц и взяла за руку. — Тогда пошли скорее, пока Тамара Петровна меня не потеряла. Мне срочно нужен мужской взгляд!
Дождь стал тише. Но по тротуарам бежали ручейки воды, которые тут же замерзали рядом с княжной. Мы шли по ним, проламывая ледяную корочку шипами. Василиса привела меня в торговый центр. Огромный, в центре города. Здесь были собраны магазины с товарами из всех уголков Российской империи, и немного из Османской. Едва я переступил порог, это место начало меня усыплять. Фух, ненавижу бродить по магазинам. Княжна отвела меня в одну из примерочных, где уже сидела её нянька и симпатичная молоденькая продавщица в ужасно, точнее, прекрасно короткой юбке, с широкими бёдрами, в плотной белой блузке с бейджиком и шерстяным пиджаком сверху. Её звали Анастасия. А примерочная была большой комнатой с несколько зеркалами и ширмой.
— Что он здесь делает? — тут же завопила Татьяна Петровна. — Немедленно убирайся, Дубов! Ещё не хватало, чтобы он пялился на то, как княжна меряет бельё.
Так вот зачем я здесь.
— Не волнуйтесь, Тамара Петровна, — сказала Василиса. — Мне нужен именно мужской взгляд. Вы — моя старая добрая няня, так что я для вас красива в любом белье, а Анастасия скажет, что угодно, чтобы я купила как можно больше комплектов. Дубов незаинтересованное лицо.
— Но княжна, он же… Вы посмотрите на него! Весь побитый, взгляд, как у голодного волка. Что, если он вас…
— Дубов? Он не способен на такое. Правда, ведь, Коль?
Я кивнул.
— Да и зачем ему это? — продолжала княжна. — Взгляните на Анастасию. Она уже сама готова запрыгнуть на него.
— Что? — покраснела продавщица и одёрнула юбку, чтобы сделать её прилично короткой. А я успел заметить, как она пожирала меня глазами. — Да я… да я никогда!
И что они во мне находят? У меня зубы из-под нижней губы торчат. Хотя ещё кое-что кое-где торчит, но вроде не так заметно.
— В самом деле? — княжна подошла ко мне, приобняла сбоку и провела рукой по ноге снизу вверх. — Я видела, что у него там. Весьма достойный размер.
— Княжна! — хором завопили нянька и продавщица. А я, похоже, покраснел, потому что почувствовал, как кровь приливает к щекам. Наверно, впервые в жизни.
Василиса заливисто засмеялась, тряхнув двумя тугими косами из голубых волос.
— Видели бы вы свои… апчхи! лица! Оно того стоило.
Княжна заскочила за ширму из косых деревяшек, и сверху на пол начала падать её одежда. Сначала шарф, потом свитер, затем гетры и юбка. А я бухнулся в большое мягкое кресло. Ну эту Василису с её шуточками!