Барон Семитьер: Мясорубка
Шрифт:
Раффлз закрыл глаза и некоторое время размышлял в тишине. Резко поднялся на ноги:
– Да и черт с ним. Поймать этого потрошителя для меня - дело чести. А там, хоть трава не расти.
Гаспар Лесклер улыбнулся:
– Трава, конечно же, не завянет. А вот если преступника поймаем именно мы, то кардиналу придется очень несладко. Дело в том, что о ходе расследования в вопросах государства я буду вынужден докладывать лично Президенту. Следовательно, совать палки нам в колеса будут всенепременнейше, а вот тронуть - руки коротки. Если вы согласны на подобную авантюру и риск, я готов отдать команду о переквалификации дела.
– Не нужно о палках, господин комиссар!
– Раффлз поморщился.
– Но я согласен.
–
***
На острове Ситэ, окруженное грязными и холодными водами Сены, по соседству с бывшим королевским дворцом, превращенным в застенки, возвышается здание Дворца правосудия. Правда, это название давно стерлось из памяти старожилов. Одна из поговорок жителей Лютеции гласит: “Красный дом не судит, он поглощает”. Но даже не зная ее, попавший сюда впервые даже не усомнится и на долю секунды, что именно так и есть. Суровые фасады Дворца, давящие каменные стены и острые шпили башен превратили его в мрачное сердце власти и страха, словно вырезанное из плоти столицы. Высокие стрельчатые окна, подобные пустым глазницам мертвеца, молчаливо глядят на тех, кто по доброй воле осмелился приблизиться к резиденции псов господних. Гладкие стены дворца, потемневшие от времени и сырости, хранят следы тысяч рук - молитвенных, дрожащих, окровавленных. Создавалось впечатление, что камень их впитал в себя крики тех, кто искал здесь справедливости, а нашел лишь страдания.
Инженер-сыщик, продемонстрировавший молчаливым гвардейцам у ворот “белую карту”, беспрепятственно прошел во внутренний двор, обошел неработающий фонтан с потрескавшейся чашей и направился к главному входу. Над двустворчатыми деревянными дверями на позолоченной ленте был высечен девиз Инквизиции: “Fiat justitia, et pereat mundus”. Да свершится правосудие, хоть погибнет мир.
Высокие своды главного зала, который сами обитатели дворца цинично прозвали “Залом шагов потерянных”, казалось, были созданы для того, чтобы уничтожать волю. Навстречу Раффлзу вышел высокий, худой как жердь монах.
– Командан Раффлз. Управление общественной безопасности Лютеции. Мне нужен Гийом Бергнар. Вопрос государственной важности.
Прелат, как и положено ему по статусу, занимал отдельный кабинет на третьем этаже дворца. Подняв глаза от толстого тома, который читал, Бергнар криво усмехнулся:
– Месье жандарм! Решили лично принести извинения? Не утруждайте себя. Господь милостив, он учил нас прощать скорбных разумом.
Губы Раффлза сжались, превратившись в нить:
– Монсеньор прелат. Согласно закону Республики, преступления маньяка-убийцы, прозванного Мясорубкой, переквалифицированы в дело государственного значения. Будучи консилером, его ведущим, я требую передачи мне незаконно удерживаемого вами Франка Деваля, проходящему подозреваемым.
Рыхлое тело инквизитора затряслось от хохота. Притворно утирая слезы он шутливо погрозил инженер-сыщику толстым как сосиска пальцем:
– Ай-ай-яй! Я то думал, вы пришли ко мне с покаянием, как и положено доброму христианину. А, ведь, мы одно дело делаем, петушок вы мой галльский! И не трясите вашими бумагами я с радостью готов сотрудничать с вами! Но, вот незадача, передать мне особо и не кого. Ваш, как вы изволили выразиться, “подозреваемый”, к сожалению, скончался. Вообразите, повесился прямо в камере. Хорошо, успел дать признательные показания. А то, знаете ли, конфуз бы вышел!
Бергнар наслаждался каждой секундой своего представления. По его маленьким, свиным глазкам было видно - унижать жандарма доставляет ему огромное удовольствие.
– Где же оно? Наверное, у брата дознавателя осталось. Сию секунду прикажу и нам его принесут.
Прелат позвонил в серебряный колокольчик, на пороге появился
– Брат Анкур, принесите мне сегодняшнее confessio in peccato. Живо.
Лицо инквизитора снова расплылось в слащавой улыбке:
– Видите, месье Раффлз, смиренные чада Христовы во всем готовы помогать законоохранителям. Мы даже выполнили за вас всю грязную работу, уличили нарушителя шестой заповеди. Вы отлично справились с задачей, выследив этого еретика. Нам, к сожалению, с вами не сравниться. Не уследили! И откуда только у него в камере оказалась веревка - ума не приложу. Наверное, кто-то из братьев опояску обронил. Но вы не волнуйтесь, виновный обязательно будет наказан! Даже не сомневайтесь!
Дверь со скрипом отворилась, в кабинет протиснулся молодой инквизитор - совсем еще мальчишка. Почтительно склонив голову, он протянул прелату перевязанный алой лентой свиток. Бергнар неспешно встал и подошел к сыщику. От него несло смесью гнили от давно нечищенных зубов и ладана:
– Ознакомьтесь, господин сыскарь. Все четко, как в аптеке. До буковки.
Развернув документ, Раффлз начал читать написанный на канонической латыни текст. Лицо его побелело от злости. Согласно показаниям доктора, он вместе с временно неустановленными персонами, состоял во франкмасонской ложе. Для того чтобы получить неограниченное влияние на Президента, они регулярно приносили в жертву благочестивых христиан своему богу, именуемому Бафометом. Всего планировалось убить тринадцать человек. Благодаря недюжинному сыскному таланту командана Раффлза, еретик был задержан и препровожден во Дворец правосудия, где сознался в богохульстве и убийствах.
Прелат торжествовал:
– Обратите внимание, мы даже не обошли стороной ваши заслуги! Сам еретик отметил вас, как старательного и умелого жандарма! Нам не нужны честь и слава, оставьте их себе. Самым важным для Инквизиции всегда было искоренение греха. Готовьте свой парадный мундир, ведь после того, как мы обнародуем этот документ, вам обязательно дадут новое звание!
У инженер-сыщика заломило в висках. Головная боль была настолько нестерпимой, будто сверху на него рухнула тяжелая потолочная балка. Деревянной походкой он подошел к столу Бергнара, положил свиток. Не говоря ни слова развернулся и пошел прочь. Ему в спину вперились глаза, столь холодные и безучастные, что казалось видели не его самого, а скрытые в глубине сознания мысли. В этом взгляде не было ни ненависти, ни презрения - только холодная, бесстрастная угроза.
***
Вторник, 7 марта, день.
– Что вы говорите, коллега? Прямо, взял и повесился?? Каков молодец. Впрочем, я не хотел бы обсуждать происходящее по телефону. Лучше сядьте на извозчика и поезжайте прямо ко мне. И никаких отговорок! Вы непременно должны оценить качество экипажей, принадлежащих парку господина Рогроув. У него извозчики - сплошь аквилонцы. Ни слова не понимают по-галльски. Зато город знают, как свои пять пальцев. Их обычно можно найти неподалеку от моста на набережной Анри IV. Отлично. Жду.
Гведе Семитьер повесил трубку на настольный аппарат и задумчиво забарабанил пальцами по крышке бюро:
– Значит, нам открыто объявили войну… Ладно, будь по вашему. Тем более, это занятие как минимум для двух сторон. Роза, девочка моя, мне нужна ваша помощь!
Роза выбежала в холл:
– Да мастер?
– Сейчас вам придется совершить небольшой вояж. Вы отправитесь в библиотеку Мазарини. Там найдете служащего по имени Набу Меродах, это мой старый знакомый. Попросите его помочь вам собрать данные по всем языческим культам, действующим сейчас в Лютеции. Отберите из них те, которые подозреваются в членовредительстве и жертвоприношениях. Вас отвезет Лютен. От него не отходите ни на шаг. Считайте его своей тенью. Можно сказать, телохранителем.