Барон Семитьер: Мясорубка

Полефф Александр-Эл.

Век человеческий не изменился, как и число смертей. Тем не менее мертвецы стали попадать ко мне на стол намного реже. Я, что греха таить, заподозрил хранителей кладбищ. Знаете, некоторым людям иногда очень хочется заработать лишний ливр, обойдя стороной уложение о незаконном захоронении. Я не поклонник склок, но здесь меня, признаться, зацепило. Проведя незамысловатое расследование, я выяснил, что такая же точно проблема появилась еще у двух моих собратьев по ремеслу. В Лютеции на тот момент были открыты восемь официальных погребальных бюро. И узнать, у кого внезапно выросли объемы работы оказалось весьма простой задачей. То есть, с ответом на первый вопрос - Cui prodest -

я разобрался быстро. Гораздо сложнее было с тем, каким образом похоронных дел мастер Гонобль смог перетянуть к себе солидную часть тех мертвецов, что обычно доставались другим.

– Очевидно, вы недооцениваете рекламу, Барон.

– Все оказалось гораздо проще. Но для того, чтобы выяснить это, мне даже пришлось убить моего дворецкого.

– Убить???

– Я утрирую. Я использовал природный яд, который выделяет одна очень милая лягушка, corythomantis greeningi, более известная в узких кругах, как пятнистка. Не буду перечислять все ингредиенты состава, который еще называют “порошок зомби”, чтобы надолго не испортить вам аппетит. Он вызывает у принявшего его практически полную остановку сердца и паралич мышц. Одним словом, даже самый умелый доктор без вскрытия не заметит разницы между отравленным и настоящим трупом. Так вот. Мы арендовали небольшой домик на рю Кло, Лютен принял яд и со спокойной душой возлег на смертное ложе. Как и положено близкому родственнику умирающего, я тут же послал курьера к лекарю. Что и говорить - изрядно ему пришлось побегать в тот день…

– Зачем?

– Единственный человек, который может информировать гробовщика в подобной ситуации, это тот, кто констатирует смерть. И действительно. Уже четвертый по счету слуга Смерти попросил у меня позволения воспользоваться телефонным аппаратом, а спустя четверть часа в нашу дверь уже стучал представитель бюро Гонобля.

– Возможно, случайность? Совпадение? Все-таки, он был четвертым. Каждый из них мог сообщить о трупе могильщику.

– Вы абсолютно правы, голубчик. Именно поэтому, приведя в сознание Пьера, я отправился на переговорную станцию, откуда телефонировал по тому же адресу, что назвал доктор. И конечно же, это было бюро подозреваемого. Дабы не тратить деньги на рекламу, эффект от которой вы не преминули похвалить, он предпочитал платить непосредственно medecin legiste.

– Но, ведь, это не противоречит закону, Барон!

– Полностью поддерживаю ваш пыл, месье законник. Ни единого параграфа господин Генри Гонобль не нарушил. Как и я, благодаря кому, его агентство было вынуждено закрыться.

– Вы пожаловались на него в гильдию? Не думал, что вы такой сутяжник, Гведе.

– Жаловаться? Как можно! Там приключилась занятная история - видите ли, мой коллега оказался весьма слабым нервически. И после того, как во время вскрытия мертвые тела на его столе принялись открывать глаза, шевелить руками, а один - вообще приподнялся, он понял, что ему срочно нужно уезжать на воды. И это не удивительно. Только представьте себе каковы были его чувства, когда очередной мертвец на столе медленно приподнял голову, а тело лишенное жизни, повернулось в его сторону!

– Вы хотите сказать, что на расстоянии способны воскресить покойника? В эпоху науки и пара можете рассказывать эти басни кому-то еще, но не мне.

– Оживить мертвеца невозможно, друже. Тут вы правы. Здесь дело в другом. Вы же слышали о посмертных спазмах? После смерти в теле человека происходит накопление молочной кислоты и прочих веществ, которые способны вызвать мускульные сокращения даже без стимуляции нервных окончаний. Так что официально - все

сугубо по канонам науки. Ну а неофициально… тут уж думайте сами. Если магии не существует, то от чего тогда трупы иногда шепчут? Ладно, шучу. Всем известно, что это газы. Просто очень настойчивые газы.

Раффлз озадаченно посмотрел на собеседника:

– Давайте размышлять логически. С точки зрения родственников усопшего, ваш конкурент оказывал им услугу. У них не возникало нужды в поисках могильщика и они могли позволить себе скорбеть, не отвлекаясь на досадные мелочи.

– Согласен. Но есть один маленький нюанс. Предположим, именно в вашем доме лежит только что преставившийся близкий вам человек. Конечно же, вас раздирают самые разные чувства, и в первую очередь - горе. И именно в такой момент некий “спаситель” может полностью вами манипулировать. Ну а получив ответ: “Ах, делайте необходимое, только оставьте меня в покое”, можно заработать на похоронной церемонии не сто ливров, а все триста. Бесспорно, ни одного видимого нарушения закона нет. Вы сами подписали смету и тем самым согласились на условия бюро. А как насчет чисто человеческой справедливости? Ободрать вдову до нитки - это справедливо?

Инженер-сыщик развел руками:

– Действительно, вы правы. Если смотреть на ситуацию под таким углом, конечно. Но вернемся к нашим баранам. Что вы хотели показать мне, рассказав эту историю?

– Все просто. Я хотел сказать, что избавиться от назойливого внимания крота мы способны только одним способом - поймать его на живца. До тех же пор, пока информация о ходе расследования и уликах может с легкостью оказаться у Ги Бергнара, я предлагаю перенести штаб туда, где лишних ушей и глаз точно нет. Я говорю об этом доме и моей секционной.

– Что ж, идея не дурна. Наверное, мы так и поступим. А сейчас я вынужден откланяться - мне необходимо подумать над тем, как вывести на чистую воду крысу, пожирающую мой сыр.

Барон зааплодировал:

– Браво, Раффлз! Я смотрю, вы уже заразились от меня манерой выражаться метафорически. Глядишь, скоро мы сделаем из вас человека. И не мечите молнии - я имел в виду, справедливого человека.

***

Роза Фалюш и Лютен вернулись за несколько минут до того, как часы пробили шесть. Барон стоял у открытой клетки и кормил своего ручного ворона сырым мясом.

– Месье Семитьер, ваше поручение было исполнено.

Гведе потрепал птицу по голове:

– Отлично. Лютен, сервируйте ужин. Поговорим за столом. Кстати, безупречно выглядите, мадемуазель!

Действительно, Розу было просто не узнать. Застиранное серое платье сменили бордовая блуза с кружевными воланами на плечах и длинная, плиссированная юбка в пол. Сверху на девушке была черная накидка с меховой оторочкой и капюшоном, подбитым алым бархатом.

– А еще господин Пьер подарил мне чудесные полусапожки, — с чисто девичьим кокетством похвасталась она, приподнимая подол и демонстрируя стильные ботильоны из отлично выделанной, покрытой лаком, кожи.

– Владелица Гуся, мадемуазель Рита, пришлет счет в конце месяца.
– доложил дворецкий. — Прошу вас забыть, что обувь является моим подарком, а потому вычтите его стоимость из моего жалования.

– Договорились, дружище. Кстати, я удивлен, что Аста Рита до сих пор стоит за прилавком лично…

Дождавшись, пока девушка избавится от верхней одежды, Барон налил в бокал вина и протянул ей:

– Что скажете, милая моя, много пришлось перелопатить в поисках того, что меня интересует?