Баронесса де Крейс

Халкиди Марина Григорьевна

— Ты же не собираешься… — я осеклась и поняла, что в горле так сильно пересохло, что я не смогу вымолвить ни слова. А если и произнесу, то Ронан обо всем догадается. Догадается о том, что его близкое присутствие и впрямь не оставляет меня хладнокровной и безучастной. Догадается, что я остро реагирую на каждое его прикосновение.

— Я всего лишь осмотрю твою ногу.

Мне надо было отказаться, сказать ему не сметь прикасаться ко мне, а затем позвать своих людей или сказать, что Лаура и сама может осмотреть мою ногу. И вообще это и впрямь царапина. И со мной все в полном порядке. А я просто

переволновалась и не выспалась.

Но вместо этого я молчала, когда находясь передо мной на коленях, Ронан задрал подол моей юбки.

Ночью было холодно и я не раздевалась, поэтому я оставалась, чтобы не замерзнуть, в чулках, которые он осторожно, не торопясь начал спускать.

Может ни на что большее я и не решусь, ведь уже через месяц я стану женой другого. Но ведь я могла позволить себе такую мелочь… на какое-то мгновение поверить, что… осеклась.

Наверное, впервые в жизни я поняла в этот момент свою мать. Ведь до этого я искренне не понимала, что заставило ее изменить мужу. Обречь тем самым и себя и меня на годы мучений. Но сейчас… если бы не несколько десятков свидетелей вокруг шатра… я не смогла бы сказать нет, если бы Ронан проявил настойчивость. И может, я пожалела бы об этом уже через десяток минут, но бороться против искушения было намного сложнее, чем я думала.

— Нога опухла и выглядит довольно скверно.

Ронан опустил подол платья обратно и распрямился. И я вспомнила о том, что надо дышать. И уж я совсем не ожидала, что он положит ладонь мне на лоб.

— У тебя еще и жар, — проворчал он. — Совсем не вовремя, к вечеру мы должны покинуть королевство.

Соблазнять меня никто и не собирался, поняла я, ощущая себя совершенно глупо, с румянцем на щеках, который был вызван отнюдь не жаром. И еще это мерзкое чувство, что Ронан видит меня насквозь и потешается надо мной.

— Со мной все в полном порядке! — огрызнулась я. — Выпью настойку от жара и продолжим путь.

Ронан усмехнулся, а затем вышел из шатра, так мне ничего и не сказав. Я вновь разозлилась. Мне уже надоела игра, которую он вел. И правила которые я с каждым днем понимала все меньше. Не знаю, что Ронан сказал остальным, но теперь в шатер вернулись все девушки, которые судя по их взглядам — решили, что я нахожусь едва ли не присмерти. Рыкнула и на них, когда они стали суетиться вокруг меня. И хотя они не заслужили того, чтобы я повысила на них голос, но надо же мне было выплеснуть свою злость. Но самое удивительное, я никого не испугала своим недовольством. И не успела я вновь гаркнуть на всех, как меня усадили на раскладной стул, обработали мне ногу пахнущей мазью. А затем дали выпить настойку от жара.

??????????????????????????

Вступать в споры я ни с кем не стала, но вот до кареты дошла сама, хотя меня и собирались проводить за ручки. Ренг ничего мне не сказал, но встретил меня суровым и осуждающим взглядом. А вот брат Эгорн не был столь сдержан. И высказался по поводу того, что я не должна была умолчать о своих увечьях.

Я проигнорировала их всех, в том числе и Арака, после чего самостоятельно взобралась в карету, едва сдержав стон боли. Но вот Лаура не успела составить мне компанию, как в карету заглянул Арак. Он привычно улыбнулся, окинув меня внимательным взглядом, а

затем протянул мне небольшой флакон с какой-то мутноватой жидкостью, которая щедро плескалась в стекле.

— Выпей, тебе станет лучше.

То есть он был единственным, кто не стал обвинять меня в глупости. Подозрительно взглянула на настойку. Слишком уж живо было мое воспоминание о случае на моей несостоявшейся свадьбе, когда меня едва ни отравили.

Блондин хмыкнул, будто прочел мои мысли.

— Не волнуйся, если Ронан не свернул тебе шею за то, что ты нарушила его приказ, то отравления ты можешь не бояться. По крайней мере с нашей стороны.

— А что это? — не стала я и дальше играть в молчанку. — Настойку от жара я уже приняла, — пояснила я.

— Просто выпей и попытайся заснуть, а то выглядишь как привидение или как после чумной болезни.

Скривилась. Отличный комплимент. Зато теперь стало понятно, почему Ронан и не попытался со мной флиртовать. Если уж я была похожа на чудовище.

Арак выжидающе посмотрел на меня, и я, чтобы он отстал от меня, выпила залпом протянутую настойку и сразу же закашлялась.

— А теперь попытайся поспать. К вечеру, обещаю, будешь совсем здоровой.

Следующие несколько часов я и впрямь спала, и даже в обед, когда мы сделали остановку, я отказалась от еды, чувствуя сонливость. А затем, выпив только стакан воды, вернулась поспешно в карету и вновь заснула, не замечая даже плохой дороги, от которой карету значительно трясло.

— Марго, просыпайся.

Голос Лауры раздавался будто бы через толщу воды. Я даже ощутила, как меня трясут за плечи, но сил открыть глаза не было. Нет, ресницы дрогнули, но вот проснуться, как и пошевелиться я не могла.

— Марго, — теперь в голосе Лауры прозвучало беспокойство, — тебе плохо? Луция, помоги.

— Жара, кажется, нет.

— Но она не просыпается.

— Может, это побочный эффект настойки?

— От жара? Да не похоже.

— Долго вас еще ждать?

Среди взволнованных женских голосов твердо прозвучал мужской голос.

Затем, я кажется то ли потеряла сознание, то ли заснула, так как мне казалось — я плыву по волнам, которые убаюкивают меня. Улыбнулась, мне было спокойно и хорошо.

— Что с ней?

— Она проспала весь день?

— Послать за лекарем?

— Что ты ей дал?

— Только настойку старой Иргель. Она должна была помочь.

Это было последнее что я услышала. А затем все померкло перед глазами…

Глава 44

В комнате пахло лавандой и еще какими-то незнакомыми травами. Улыбнулась и повернулась на другой бок, удивляясь мягкости перины.

— Марго!

Открыла глаза, увидев как Лаура бросилась ко мне, а затем крепко обняла меня. Причем выглядела она измученной и уставшей.

Я хотела было спросить, что случилось, а затем вспомнила падение с лошади, опухшую ногу и жар. Осмотрелась. Я находилась в незнакомой комнате, которая точно не могла быть трактиром или гостиницей. Слишком уж роскошным было убранство. А ведь я ничего не помнила, после того как лишилась сознания в карете.

— Что произошло? — спросила я, а скорее прокаркала вопрос. Закашлялась, в горле пересохло.