Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
— Как вы могли знать, что я поступлю именно так?
Он мягко выдохнул, его взгляд смягчился, как будто Теоден Дрейгорн... любовался мной.
— Потому что ты хищник. Не добыча, хотя когда-то я видел тебя только такой. Нет, сначала ты просто пыталась выжить и присматривалась. Ты не любишь своего мужа, ты ищешь свободы от него, собственной силы, стабильности. Достаточно дать тебе возможность, и ты вцепишься в нее, не отступишь, не будешь сомневаться. И если нужно, будешь уничтожать своих врагов.
От каждого его слова воздух между нами становился горячее, комната
— Вы не знаете меня, — осипшим голосом сердито произнесла я.
Легкий смешок был мне ответом.
— Я хотел бы узнать тебя ещё лучше. Хотел бы сказать, что больше нет необходимости соглашаться на меньшее, искать компромиссы. Я хотел бы увидеть тебя в полной силе, уверенную, знающую, что тебя защитят, не боящуюся. Ты и только ты сейчас диктуешь условия, ты выбираешь. Перестань думать о том, как жить в мире со своим мужем и окружением. Я вытащил бы тебя тогда из лап ордена, но ты не дала мне даже возможности, — его низкий голос проникал в самое нутро, обжигал изнутри, несмотря на расстояние между нами.
Я не была пьяна, но чувствовала себя ненамного лучше.
— Я не доверяю вам.
— Знаю. Ты никому не доверяешь, — напряжение между нами можно было резать ножом. — Потому что никто никогда не попытался дать тебе возможность. Тебе не нужна помощь — лишь шанс, открытая дверь, но даже этого тебе не давали. Твой отец, а затем муж просто пытались сломать, убить тебя настоящую, забрать даже те крохи возможностей, что были тебе положены.
Острая злая обида прошила все мое тело, застряв колючим комком в горле. Он был прав — что стоило моему отцу дать мне образование после признания, научить меня моим правам, прежде чем выдавать замуж? Что стоило моему мужу хотя бы представить меня слугам как хозяйку?
Ничего. Пять минут усилий.
Но даже этого я была недостойна.
Всхлипнула в чужие горячие, сухие губы, но, вместо того чтобы отшатнуться, зло ответила на поцелуй мужчины, который незаметно приблизился ко мне. Наказывала его за то, что он вызвал во мне эти чувства, а он, казалось, только радовался — целовал яростно, почти пожирая мои губы, вызывая перед глазами красные вспышки и тяжесть в груди. И я почти наслаждалась этим мучением, потому что делала выбор сама.
Сама хотела проучить Теодена ургова Дрейгорна за то, что он довел меня до этого состояния.
Не знаю, как я оказалась на кровати рядом с ним. Голова гудела, как колокол после сильного удара, не соображала. Я забыла, что мужчина рядом со мной ранен, а он не напоминал — словно тоже пылал в том же огне, что и я, судорожно скользя руками по моему телу, иногда шипя от боли, но не отпуская, не давая выйти из этого огненного дурмана.
— Ненавижу, — тихо прошептала я, ненавидя его за то, что он проник в самые глубокие уголки моей души. Но тут же я яростно прильнула к нему, ощущая, осознавая, насколько я напряжена.
Грудь болела, и чужое возбуждение,
Проклятье, что со мной?
Огромные руки мужчины сжали мои ягодицы, притягивая к себе ближе, и его колено оказалось между моих ног, создавая трение, которое заставило меня заскулить и выгнуться. Я оторвалась от него, дыша тяжело, словно задыхаясь, и сквозь гул крови слышала его невнятное бормотание, прерываемое поцелуями в мою шею, уши и ключицы.
— Всё хорошо, птичка моя. Всё хорошо... Видела бы ты себя. Невозможная...
Ощущения были почти болезненными, особенно когда его рука сжала мою ноющую грудь сквозь разрез в рубашке. Я вцепилась в его бок, чувствуя, как раскалено его тело, боясь, что он, не дай Первородная, отстранится, оставит меня с моим таким незнакомым безумием, напряжением, жаждой…
Пока не утонула в бесконечном электрическом разряде, содрогаясь от спазмов, чувствуя покалывание в ступнях и дрожь до самых кончиков пальцев.
Я обмякла, не приходя в себя долгое время, и повернула голову влево только тогда, когда почувствовала, как его крупное горячее тело отодвинулось от моей ладони.
И сразу увидела большое кровавое пятно, расползающееся от его плеча к груди.
— Проклятье! — Слетев с кровати, я упала и пребольно ударилась коленями о пол, не помогла даже теплая шкура под ногами — после пережитой кульминации ноги не держали меня.
— Куда ты? — хрипло прошептал он, но я его уже не слушала — сразу же полезла в плотную сумку, отыскивая средства первой помощи, которые принесла из Синей Трясины, волнуясь за жизнь Его Светлости.
Пока я осторожно обрабатывала открытую рану тканью с антисептиком, Теоден Дрейгорн не сводил с меня своего черного, напряженного взгляда. Он всё ещё был возбужден, несмотря на сильную боль, но я не показала и доли смущения, хотя внутри меня бушевала целая буря эмоций.
Я не жалела. И это ничего не меняло между нами — я не собиралась соглашаться на его сделку.
Теоден Дрейгорн был прав. Я имела право на выбор. И не обязана искать компромиссы, стремиться к миру с теми, кто мне желает зла.
Напоила упрямого герцога настойкой для сна, зная, что иначе он будет слишком много двигаться, надеясь, что это облегчит хотя бы часть его боли.
— Ты словно светишься... — сонно пробормотал он. — Я думал о тебе каждый день, представлял, как ты борешься со всем миром, совсем одна. Волновался. Спрашивал себя, настоящая ли ты. Я так отравлен, Талира, и больше не буду с этим бороться.
«Отравлен»… «Бороться»?
Я думала, что обрела уверенность, и что после того, что случилось между нами только что, ничто уже не сможет выбить меня из колеи.
Но его слова вызвали неожиданно болезненную и немного наивную женскую обиду.
— А вы… не думали, что ваши чувства не имеют никакого отношения к моей магии? Что я на самом деле вам нравлюсь? Что вы влюблены? — осторожно спросила я, внутренне досадуя на себя за то, что подсознательно ожидала и жаждала признания. Ведь я сама уже точно знала, что не была к нему равнодушна.