Баронесса. Эхо забытой цивилизации
Шрифт:
Я… и один золотой.
Оставшиеся деньги я спрятала в том же ящике.
У ящика была удобная ручка, но он был тяжёлым и громоздким. Яра посмотрела на меня с удивлением — она не могла понять, почему моя рука находится под странным углом, словно я несу что-то объёмное.
— Подмышка чешется, проветриваю, — отшутилась я, и Яра, да благословит её Первородная, кивнула и указала на приближающуюся телегу.
Когда на горизонте появилось поместье, моё сердце забилось чаще. Проведённое в городе время, да ещё и с деньгами, дало мне иллюзию
Слуги бросили на нас несколько любопытных взглядов, но, казалось, большее внимание они уделяли Яре. Ей «полагалось» сегодня две плети — варварское, жестокое наказание за ничтожный «проступок»: она не доложила Марис о моём возвращении.
Однако сегодня я собиралась показать Марис, что Яра — моя служанка, и если наши приказы вступают в конфликт, мой приказ всегда должен иметь больший вес. Тот факт, что Марис вообще думала иначе, уже был показателем того, насколько незначительным было моё положение в этом доме и насколько мало меня уважали.
Я попыталась выпрямиться так, как это делают благородные дамы, желая казаться выше, и уверенно подошла к поместью, встретившись взглядом с каждым слугой, кто осмелился посмотреть на меня с пренебрежением. Я смотрела на них задумчиво, словно мысленно решая, как поступлю с каждым. Тёплая накидка и красивая пелена, скрывающая мои волосы, выделяли меня, говорили о другом статусе. Несколько человек, встретив мой пристальный взгляд, смутились и отвели глаза, но были и те, кто едва заметно усмехался.
Наверняка Марис уже докладывают о нашем возвращении.
Оказавшись в нашем крыле, я поставила ящик в углу комнаты, так, чтобы никто случайно о него не споткнулся. Осмотрела комнату: старые деревянные полы, относительно чистые, потому что я сама поддерживала порядок. Из мебели — только кровать, сундук и стул, который я принесла сюда в первый день. Маленькое окно, к счастью, имело ставни, которые я могла закрыть и сохранить тепло. Но стены были тонкими, с огромными щелями, и света практически не было.
Здесь был камин, но он ни разу не топился. Топор мне не доверяли, а Яру освобождали только ближе к полуночи.
Усталость накатила на меня волной, мне хотелось упасть на кровать, позволить головной боли утихнуть и спать, просыпаясь только для того, чтобы поесть или удовлетворить естественные нужды.
Но сначала я должна, обязана решить вопрос с Марис. Ради Яры, которая всегда меня поддерживала.
Дверь с грохотом распахнулась — как и всегда, Марис не стучала, открыто демонстрируя своё неуважение ко мне.
— Яра, следуй за мной на площадь. Еще две плети за непослушание, — бросила она, даже не поздоровавшись, и направилась к выходу.
— Яра, стой! — резко сказала я, чтобы Марис услышала
Высокая, грузная ключница вернулась, спокойно вошла в комнату и встретила мой взгляд. Я не отводила глаз, наоборот, выпрямилась, глядя на неё с тихим гневом, пряча свою усталость и головную боль.
Глава 4. Женщины дома д’Арлейн
Марис не удостоила меня и словом. Увидев растерявшуюся Яру, она подошла к ней широкими шагами и схватила подругу за запястье, тут же потащив наружу.
— Я приказываю тебе оставить Яру в покое, Марис, — громким, низким голосом произнесла я.
Откуда-то из глубин сознания всплыли уроки одной из дисциплин, которые были вложены в меня — той самой, где учили устанавливать лидерство.
«В случае проявления открытого неуважения, сохраняйте спокойствие и контролируйте свои эмоции, чтобы не утратить управление ситуацией. Говорите уверенно и спокойно, поддерживая низкий тон, демонстрируя невозмутимость. Установите чёткие границы, объяснив, что подобное поведение недопустимо, и не делайте попыток оправдать свою позицию. Ваши жесты, осанка и взгляд должны подкреплять уверенность и подчёркивать ваше лидерство.»
Марис замерла, не веря, что я открыто приказала ей. Это был первый раз, когда я использовала это слово. До этого я всегда верила, что, даже будучи хозяйкой, смогу оставаться вежливой со слугами, несмотря на то, что мои просьбы по сути являлись приказами. И это был первый раз, когда я обратилась к ней на «ты».
Женщина не обернулась ко мне, к ней медленно приходило осознание, что я больше не собираюсь притворяться, будто не замечаю, как ужасно со мной обращаются.
Спустя секунду, она снова потащила Яру к двери.
— Ты открыто игнорируешь мой приказ, Марис?
Ключница замерла и на этот раз повернулась ко мне. Конечно, она не раз уже игнорировала мои слова, но тогда это было по приказу Фиррузы д’Арлейн. Однако сейчас наш разговор касался лишь нас двоих. Моя свекровь, скорее всего, даже не помнила о существовании Яры, и желание «наказать» подругу полностью принадлежало Марис.
Я видела её глаза — расширенные, полные неверия. После пяти месяцев унижений при других слугах, я вдруг обрела голос. Раньше ей было легко игнорировать мои слабые замечания, притворяясь, что их просто не существует.
— Яра ослушалась моего приказа и должна быть наказана, — наконец, ответила Марис. Ни «миледи», ни «Ваша милость» она не произнесла.
— Яра следовала моим приказам, Марис. Повторяю: отпусти её и убирайся из моей комнаты. Это приказ, — мой голос оставался спокойным, низким и размеренным.
Глаза женщины сузились... В гневе?
Сама Яра, не узнавая меня, застыла на месте, её карие глаза растерянно блестели. Она боялась наказания, и правильно: четыре удара плетью дают только за очень серьёзные проступки.