Бару Корморан, предательница
Шрифт:
— Но зачем Каттлсону смерть Наяуру? Зачем ему посылать этого тина на помощь Зате Олаке?
— Помнишь, как ты повезла меня смотреть беспорядки в Пактимонте? Что ты сказала мне тогда?
Тайн Ху говорила о том, что методы Маскарада весьма изощренны. Да, хитроумие — излюбленная стратагема Зате Явы, Маскарада и тех, кто стоит за Безликим Троном.
Тайн Ху приложила к губам два растопыренных пальца.
— Ловушка? Боишься, что ему приказано любыми средствами втереться в доверие и предать нас в решающий момент?
— Именно.
Но тогда
Стражник Бару подал знак. Пленника подготовили к допросу.
— Никого не впускать! — рявкнула Бару.
Тайн Ху склонила голову. Совсем недавно от этого почтительного жеста у Бару стало так пугающе тепло на душе…
Бару спустилась по каменным ступеням в подвал, куда бросили человека–менору.
Очищенный посмотрел на нее и заплакал.
— Приказывайте! — взмолился он.
И его физиономия со свежим шрамом от кислотного ожога вдруг ожила. Череда жутких неподражаемо выразительных масок — детская обида, влюбленность, озабоченность, тревога — пробежала по лицу человека–меноры, словно флажный семафор с борта горящего корабля.
Казалось, он безмолвно кричал: «На помощь, на помощь, на помощь!»
— Используйте меня, ваше превосходительство. Найдите мне применение, — произнес он и заплакал чистыми прозрачными слезами.
Но Бару видела перед собой лишь ходячую катастрофу. Не человека в беде, но сломанный механизм.
Наверное, она поддалась самообману: но так было, несомненно, проще.
И разве у нее имелись хоть какие–то альтернативы в данной ситуации?
— Вздохнуть, — вымолвила она, надеясь, что команда сработает. — Отвечай, какое задание тебе дали?
— У меня нет задания, — опустошенно ответил он, садясь, насколько позволяли цепи на руках и ногах. — Правоблюститель наказала меня за то, что я не сумел остановить вас в Уэльтони. Велела кастрировать меня, чтобы мой род не продолжился, и сказала, что я — неудачный экземпляр. Я уже не очищенный, а выбракованный. Теперь я не мшу получать приказы от губернатора и правоблюстителя.
И человек–менора принялся легонько раскачиваться из стороны в сторону: в его бесцельных движениях было нечто неправильное, болезненное, мучительное. Похоже, безупречное колесико гигантского механизма и впрямь разладилось…
Бару охватила жалость. Его предназначение — угождать Имперской Республике: беднягу сконструировали и обработали еще до рождения. И что они с ним сделали в итоге? Умыли кислотой, да еще…
Его забраковали и выгнали вон. Он стал им не нужен.
Зато его подарили Бару.
А вдруг Зате Ява сделала это намеренно? Чтобы снабдить Бару полезным орудием?
— Значит, ты пришел ко мне за приказами, — продолжила она. — Я — имперский счетовод, высшая власть в пределах твоей досягаемости. Чтобы найти меня, ты воспользовался За те Олаке.
— Я скрылся от правоблюстителя, как только она отреклась от власти надо мной. И отправился искать вас. — Лицо его в совершенстве отобразило
Старое знакомое наслаждение, ее первый и любимый наркотик… Не забываться!
— Да, я служу Фалькресту. Не бойся, ты будешь служить мне. Расскажи, почему ты убил княгиню Наяуру.
Простоватая улыбка — облегчение и искренняя радость: наконец–то он может повиноваться опять!
— По распоряжению главы вашей разведки, Зате Олаке превысил свои полномочия. Но ход его был мудр и дерзок, из тех, что принесли ему княжество, а его сестре — пост нравоблюстителя.
— Доложи мне все, что тебе известно о планах Маскарада на грядущее лето.
— Каттлсон замышляет победить в единственной решающей битве близ Инирейна. Надеется поднять свой авторитет в глазах Фалькреста, восстановив порядок в Ордвинне до начала следующего налогового периода. Провизии у него — в изобилии, но Пактимонт охвачен эпидемией. Правительственная казна пуста. Принципал–фактор Бел Латеман, которому он доверил финансовые дела, недавно женился на Хейнгиль Ри, что отвлекло его от исполнения должности. Вдобавок молодая жена настраивала его против Каттлсона.
Данные Зате Олаке получили подтверждение. Хорошо. Конечно, их необходимо перепроверить — на случай, если все подстроено Зате Явой, но на то есть разведчики.
— Что замышляла Наяуру? Намеревалась ли убить меня в «Доме на Холме»?
— Не могу знать.
— Кто распорядился погубить Мер Ло?
— Не могу знать! — Честные глаза человека–меноры вновь наполнились слезами. — Мне очень жаль…
«Тише, — едва нс вырвалось у Бару, — не плачь». Но механизму Чистого Листа не помогли бы утешения Рыбачки. Единственно доступное ему блаженство заключалось в подчинении. Таким уж он был создан.
А орудия Маскарада не заслуживали сострадания.
Бару придвинулась ближе и понизила голос:
— Расскажи все, что тебе известно об истинной лояльности Зате Явы.
— Правоблюстителя?!
Чистый Лист шарахнулся прочь. Камни, к которым были привязаны его руки и ноги, скрежетали о половицы. Миг он сидел с отвисшей челюстью, пребывая в изумлении от только что сделанного открытия.
— У нее нет власти над тобой, — мягко и терпеливо заверила его Бару. — Самый верный слуга Фалькреста в Ордвинне — я.
— Зате Ява служит будущему Ордвинна. Ее заботит лишь собственная способность контролировать это будущее, обеспечить грядущий мир. — Человек–менора облегченно вздохнул. — Она полагает, что через Жрицу–в–свете–ламп держит под контролем иликари, которых сама же преследует. Она тратит их, как разменную монету, покупая доверие Каттлсона. Но ее обманывают. Жрица подчиняется не ей. Верховные властители шпионят за Зате Явой через свою агентуру и считают ее перспективной. Вероятно, ее введут в круг избранных.