Бару Корморан, предательница
Шрифт:
— Нет, — прошептала Бару. — Не могу сказать.
— Что ты делаешь? — спросила жрица.
Наверное, это было в духе Видд — обратить к ней ее собственные вопросы и потом добраться до ее секретов.
— Я хочу спасти свой дом, Тараноке, — хрипло выдохнула Бару. — И я делаю для этого все.
— Ты покинула свой дом, чтобы спасти его, — откликнулась жрица.
Другие вопросы — о «матери, сестре и дочери» и о том, как она может знать, что с ее семьей, — остались невысказанными.
— Я зашла слишком далеко…
Бару задохнулась: она уже не могла плакать, да и не хотела: все силы вдруг разом оставили
— Я зашла слишком далеко, — еле слышно повторила она и поникла.
На рассвете она отправилась в шатер Тайн Ху, чтобы отдать приказ убивать.
Княгиню она застала за привычным занятием. Тайн Ху сидела на коленях напротив Аке Сентиамут, а между ними лежала деревянная игральная доска. Бару умышленно избегала обучения этой игре: любая партия подразумевала бы череду поражений с ее стороны, и Тайн Ху, конечно, сразу сделалась бы невыносимой. Однако общий принцип Бару понимала. «Крестьяне» занимали «поля». «Знатные» получали силу после того, как «поля» возделывали «хлебопашцы», а затем сражались с другими «знатными».
Но сейчас высшая каста Тайн Ху явно туго затянула пояса. Княгиня читала книжицу в кожаном переплете, неуверенно шевеля губами, и, в зависимости от ее успехов в этом таинственном занятии, Аке улыбалась, хохотала или качала головой и снимала с доски несколько «крестьян» Тайн Ху. Вероятно, партия была обучающей — положение Тайн Ху на доске улучшалось или ухудшалось соответственно ее успехам в чтении, что помогало ей сконцентрироваться.
Как любопытно они выглядели рядом: ночная птица, пантера — Тайн Ху и бело–золотой олень в медвежьей шубе — Аке. Однако при всей своей несхожести они держались как равные.
Мгновение Бару наблюдала за ними молча (стража не объявила о ее появлении: «шакалы» знали, что громко объявлять о прибытии Честной Руки просто означает указать на нее наемным убийцам). Тайн Ху сидела, будто готовая стремительно выпрямиться пружина. Она сосредоточенно смотрела в книжку и порой задумчиво наматывала на палец прядь распущенных волос.
Бару почувствовала некоторое удовольствие: в походе Вультъяг никогда не позволяла себе непроизвольных жестов. Необычной оказалась и сама беседа с Аке: женщины то и дело перебивали друг друга, жестикулировали живо, без расчета, смеялись свободно… А когда Тайн Ху отвела взгляд в сторону и окаменела лицом, встревоженная только что сказанным или пришедшей в голову мыслью, Аке по–товарищески хлопнула ее по запястью. Это, насколько Бару могла судить, не несло в себе двойного смысла, не скрывало под собой тайного сообщения или глубоководного маневра.
Было бы здорово еще чуть–чуть постоять и посмотреть на другой мир, к которому Бару не принадлежала никогда. Но и это было чересчур рискованно. Все–таки она находилась на территории Тайн Ху — в ее княжеском шатре…
— Вультъяг! — позвала она княгиню. — На пару слов.
Тайн Ху вздрогнула от неожиданности, а Аке едва не прыснула со смеху.
Но они разом встали и склонили головы, и Тайн Ху отпустила своего командира охотников, положив Аке руку на плечо и шепнув что–то на стахечийским. И вот в этом жесте Бару распознала некий скрытый смысл, переданный сквозь плотное сукно и
— Не стесняйтесь, — произнесла Бару с притворной беззаботностью. — Покажите, что это у вас?
Аке покосилась на Тайн Ху. Вультъяг выгнула бровь:
— Приказ Честной Руки.
И Аке, выходя из шатра, подала Бару книжицу. Раскрыв переплет, Бару прочла название, отпечатанное аккуратными блоками иолинских символов: «Букварь и основы грамматики афалона, торгового языка Империи, изложенные доступно пониманию туземцев Ордвинна».
Будто сколопендру взяла! Ей тотчас захотелось отшвырнуть книжицу прочь.
Тайн Ху наблюдала за Бару с безучастной улыбкой — год назад эта улыбка еще могла скрыть от Бару глубокое смущение княгини.
— Учусь читать. Хочу иметь возможность не только подглядывать, как ты пишешь, но понимать твои заметки, — объяснила Тайн Ху. Губы полуоткрыты, взгляд лукав — в общем, все контрмеры приняты! — И наконец–то я узнаю, что ты читаешь. Ох, скоро я разгадаю, что за безумие движет тобой!
Чтобы не думать, Бару начала действовать. Она смерила Тайн Ху пронзительным взглядом, буквально подчиняя княжеский шатер себе, и шагнула вперед.
Тайн Ху замерла от удивления, а потом тряхнула головой.
Приблизившись, Бару отдала ей букварь.
— Ведь ты говорила, что от врага не стоит перенимать ничего.
— Одну вещицу не стоит упускать из виду, — промурлыкала Тайн Ху, захлопывая книжку, но не забирая ее. На миг книжка соединила их — Бару не касалась ее пальцев, но чувствовала их тепло. — Я оценила кое–что из созданного Маскарадом. Может принести пользу. Или даже удовольствие.
Тайн Ху заправила за ухо прядь распущенных волос, но та выскользнула обратно.
Ее проклятые глаза — такие жгучие, так близко, ее ужасная, ненавистная, незабываемая улыбка… Бару была в панике, вызванной и книжкой, и тем, что могло случиться в эту секунду. Отчаянно избегая ошибки, которую ей безумно хотелось совершить, Бару прибегла к инструменту тупому, но действенному. Потянув носом, она сказала:
— Да, кое–что полезное у них имеется. Например, чистка зубов — буквально творит чудеса.
Тайн Ху рассмеялась:
— Капризная девица! Выкопала столько нужников и до сих пор жалуешься на утреннюю вонь изо рта? — Отступив к своему вещмешку, Тайн Ху отыскала кисет с анисовой жвачкой. — Чем могу служить? Ты знаешь, что ответить Наяуру?
— Почему ты не с ней?
— Хм?..
— Она горда, толкова и амбициозна. Кроме того, молода и привлекательна. Твой типаж, с какой стороны ни взгляни.
— Истинная правда, — согласилась Тайн Ху, бросая Бару жвачку — зернышки аниса, завернутые в лист мяты. Бару поймала ее, не удержала и подхватила в воздухе со второй попытки. — Но ее вкусы далеки от подобных союзов. Уверена, ты убедилась в этом собственными глазами.
— Хватит! — Изобразить недовольство было совсем не сложно. — Что такое со всеми вами стряслось? Стоит кому-нибудь помянуть Наяуру, моментально начинаются ехидные замечания о ее страсти к мужчинам. Она построила величественные плотины и отличные дороги, создала грозное войско, ее амбиции естественны, ее союзы прочны. Неужели вы настолько боитесь ее, что жить спокойно не можете, если не низведете княгиню до уровня портовой сводни, развлекающейся со своими мальчиками?