Бару Корморан, предательница
Шрифт:
— Хм-м… — Растянувшись на фока–штаге [20] , словно корабль был лишь подпоркой для его гамака, князь уставился на воду, бурлящую перед носом судна. — Но все это больше похоже на отчет, чем на историю. Героя не хватает.
— А необразованный князь, командующий почтовым судном?
Унузекоме вздрогнул как ужаленный, воззрился на нее и расхохотался.
— Простите, — произнес он. — Вероятно, я выглядел тщеславным ублюдком, прыгающим на бушприте.
— Я не ставлю под сомнение княжеские родословные.
20
Корабельная
— Я вас умоляю! Я всегда мечтал о том, что в действительности я ублюдок, бастард. Мать ходила в плавания с синдикатом Эйоты, понимаете? Она обожала дерзких ориатийских пиратов–буканьеров, любила рейды и приключения. — Князь прищурился и поднял взгляд к солнцу, клонившемуся к горизонту. — С ней было гораздо интереснее, чем с отцом — тот вечно думал об углублении гаваней да о речной торговле.
У Бару имелись соображения о том, что случилось с княгиней Унузекоме и ее супругом. Трагедия, которая произошла в прошлом, оставила княжества в руках молодежи с немногочисленными живыми родственниками… и кладбищами, полными костей знати. Но спрашивать о Дурацком Бунте она не хотела.
— Вам еще предстоит отправиться буканьерствовать, — заявила она. — Если моя затея будет успешной.
Он приподнялся, опираясь на канаты такелажа, и испытующе взглянул на Бару.
— Точно? Сможете ли вы организовать захват золотых галеонов, когда на вас охотится Каттлсон?
Губернатор пытался отменить ее приказ, отданный Адмиралтейству, — тот самый, жизненно важный, ключевой: «В целях безопасности отправить собранные налоги в Фалькрест единым конвоем». На этом мятеж мог и закончиться, не начавшись, но Зате Ява прикрыла ее. В конце концов, Бару законно выиграла поединок и даже не допустила грубого нарушения законодательства Маскарада. Буква имперского закона не позволяла Каттлсону снять ее с должности или отменять установления счетовода. Чтобы лишить Бару власти, требовалось согласие правоблюстителя, но Каттлсон не получил его.
— Пусть поработает до конца налогового периода, — посоветовала Каттлсону сама Зате Ява (если верить сообщению Мер Ло). — Она будет из кожи вон лезть, чтобы выглядеть в глазах Фалькреста лучше, чем вы. Но этого недостаточно. К середине зимы Парламент снимет ее с должности.
Но Унузекоме ни к чему было знать, как близок конец, и Бару отмела его тревогу, словно отмахнулась от назойливой мухи.
— Галеоны пойдут туда, куда я скажу. Закон на моей стороне.
Унузекоме напружинился, как будто он приготовился к атаке дикого зверя.
— Зате Ява — па вашей стороне точно так же, как на моей — море. А вода течет сама по себе, Бару. Будьте начеку, чтобы Зате не расстроила ваши планы.
— Зачем волноваться? Мои планы основаны на вашем флоте, ваша светлость, — произнесла она в качестве увещевания и лести.
Но Унузекоме поднялся с каната и двинулся к ней по бушприту, покачиваясь в такт волнам.
— А все мои надежды — на вас, ваше превосходительство. Объясните мне, как взять галеоны. Скажите, где их найти, какой будет эскорт, и я позабочусь об остальном. Если вы хоть кому–то доверяете, доверьтесь мне. Но сперва обеспечьте все, что нужно.
А он и вправду считал, что справится! Бару посмотрела на босоногого, пропахшего потом князя морских волн и задумалась. В нем чувствовалось нечто важное, жизнеутверждающее — уверенность, властность, беззаботность…
«Наверное,
Унузекоме любил занятные истории — гораздо сильнее, чем скучные планы. И если у него будет шанс стать легендарным капитаном, плывущим на смерть, — он своего не упустит.
Но Бару знала, что на свете бывают и другие истории. Она вспомнила о хвастливых рассказах Аминаты, которая бахвалилась, что единственный фрегат Маскарада способен выйти против четырех боевых дромонов Ориати и сжечь их дотла.
Флот Империи правил Пепельным морем. Унузекоме никогда не взять галеонов. Даже если на помощь придут пираты с юга. Его победу предстояло организовать Бару.
Но каким образом?
Письма, которые она пошлет в пактимонтское Адмиралтейство, будут вскрыты и прочитаны. Каждый отданный ею приказ будет изучен Каттлсоном: губернатор–здоровяк будет тщательно искать любую зацепку для его отмены. Нужно выдать восставшим золотой конвой, не выдав себя.
Как?
Унузекоме пытливо смотрел на нее. Князь терпеливо ожидал, когда она поделится своим великим планом, очередным ловким ходом, который даст ему шанс стать героем саги. Бару улыбнулась ему туманной улыбкой, хранящей за собой множество тайн.
— Я собираюсь полазать по вантам [21] , — объявила она. — Хочу подвигаться. Не прихватите ли мой плащ?
Карабкаясь на мачту, она гадала, наблюдает ли за ней Унузекоме. Думает ли о том, что и его мать взлетала на ванты быстроходных судов, а в будущем, быть может, то же самое будут делать его дети? Таковы ведь все истории о князьях, не правда ли? Благородные предки, их чудесные наследники…
21
Корабельные снасти — канатные растяжки, при помощи которых укрепляются мачты.
Ей — дикарке с Тараноке и талантливому саванту — надо найти преимущества и в своем происхождении.
Бару стиснула губы и продолжила лезть наверх.
А стоит ли ей верить князю? Но подозревать Унузекоме было неприятно. С ним ей легко, а его откровенность попросту обезоруживала.
А в глубине души Бару и сама любила истории.
Когда забралась на верхушку мачты, ее ладони горели, но она уже знала, как взять золотые галеоны.
«Битл Профет» сделал остановку, чтобы принять отчеты о ходе налогового периода. Бару читала их с беспокойством. Она не сомневалась, что Бел Латеман рассказал Каттлсону о ее дополнении к налоговой форме, о совершенно безобидном вопросе, заданном каждому ордвиннцу, простому и знатному: «Кого ты любишь больше?»
Отчеты Мер Ло пестрели цифрами, которые словно выпали из огромной вспучившейся от сырости мозаики. Теперь повсюду вскипали беспорядки — крепостные бунтовали против князей, толпы рвали в клочья сборщиков налогов, а гарнизоны отвечали на это жестоким возмездием. В частности, отмечалось нарастание напряженности во Внутренних Землях: и Строительница Плотин Наяуру, и Коровья Царица Игуаке подвергались дерзким набегам таинственных бандитов, каждый раз скрывавшихся на территории соперницы.
Ткань правления ветшала.