Барышня ищет разгадки
Шрифт:
Дальше уже всё шло, как должно — родился Иван Алексеевич, правда, других детей не случилось. Алексей Александрович же время от времени оказывал услуги своим прежним коллегам — и погиб незадолго до того, как сын его отправился в своё удивительное путешествие по мирам.
А дальше я уже примерно представляла.
Что чувствовала бабушка Рогнеда, когда жила у нас и с нами — этого, наверное, мне не представить никогда, потому что очень уж разителен контраст между мирами и эпохами. Что ощущал Иван Алексеевич, когда искал всех нас — тоже. Так что…
И хорошо бы дать знать домой, что я жива и благополучна. И я даже попробовала поговорить о том с Иваном Алексеевичем, и он задумался. Сказал — нужно будет попробовать. Мне не хотелось подвергать его дополнительной опасности, но вдруг можно придумать, как это сделать безопасно? Он обещал мне и Севостьяну Михайловичу, что не полезет никуда очертя голову, и на том пока остановились.
Кроме семейного прошлого мы говорили и о нашем настоящем. Иван Алексеевич познакомился с Лукерьей и Надеждой, так и представился — моим отцом, и это произвело на обеих дам сильное впечатление. Даже Лукерья позволила себе полюбопытствовать — как так случилось, и мы рассказали некую урезанную общеупотребительную версию о случайной встрече и расставании моих родителей. Я посмеялась про себя — Надежду так распирало от этой великой новости, что наутро её будет знать вся улица, а то и самое малое не весь город. Сиротка вдруг оказалась дочерью богатого и влиятельного человека из Петербурга — надо же! Прямо сказка о Золушке, не иначе.
И невестой одного из самых видных женихов города, да. Мы с Мишей уговорились венчаться после Пасхи, я навестила портниху Татьяну Ивановну и заказала ей платье. Точнее, мы долго сидели над модными журналами и выбирали фасон, она настаивала на модном, я хотела много пышных юбок… она меня убедила, в конце концов. И вправду, много пышных юбок было бы дома, а тут — пускай будет по здешней моде.
А ещё Иван Алексеевич очень интересовался моими служебными делами. Он ходил со мной в Кузнецовскую больницу, наблюдал, как я работаю, подсказывал, как делать это с меньшими затратами сил, а случалось, что и помогал.
Севостьян Михайлович задержался в Сибирске — потому что решил самолично объехать крупные поселения губернии и составить мнение о том, сколько некромантов здесь нужно. Они делали это вместе с Мишей — потому что тот как раз всё знал, показывал и рассказывал. К Страстной неделе собирались всё это завершить.
И поэтому в тот день Иван Алексеевич остался в доме Соколовских, обещавшись прибыть ко мне в больницу позднее, а я с утра писала отчёты по вчерашним опросам. Ничего особенного — только необходимое.
И когда за мной пришёл мальчик и передал просьбу прийти в дом купцов Родионовых, я совершенно спокойно собралась, сказала Ивану Дмитриевичу и Василию, куда я иду, и отправилась.
Мне не очень-то хотелось снова идти в тот дом, но — записка была сформулирована со всем возможным уважением. «Были бы Вам весьма признательны», «в любое удобное для Вас время» и что там ещё. Поэтому я дошла,
— Добрый день, Наталья Павловна. Вы желали меня видеть?
— Добрый день, Ольга Дмитриевна. Верно, желала. Идёмте, я изложу вам свою просьбу.
И почему-то она повела меня не наверх, где располагались парадные и жилые комнаты, как в прошлый раз, а по первому этажу за лестницу, и привела в какое-то подобие конторы. Стол, шкаф, в шкафу какие-то папки, несколько стульев.
— Присаживайтесь, Ольга Дмитриевна, — кивнула мне хозяйка.
— Благодарю и слушаю вас, — я и впрямь присела на стул, стул скрипнул, заходил подо мной, но я нашла точку опоры.
— Понимаете ли, Ольга Дмитриевна, мне очень важно знать о той особе, о существовании которой вы рассказали нам с братьями в прошлую нашу встречу. Всё же её сын — тоже наш племянник. Ни Иван, ни Илья, ни Игнат не желают поддержать меня в розысках, а мне нет покоя, пока я не найду нашего самого младшего, — Наталья Павловна вздохнула, глядя в потолок, а я отчётливо увидела — лжёт.
В чём же? В том, что хочет найти родственника? Или в своих мотивах?
— И чем же я могу вам помочь? — нужно же узнать, да?
— Вы ведь некромант, вы можете расспросить нашего батюшку ещё раз.
В смысле — ещё раз? Его ж того, отпели и похоронили?
— Что-то я не понимаю вас, Наталья Павловна. Я расспросила его, пока это ещё было возможно, но сейчас-то уже нет, так ведь?
— Некромант может поднять и того, кого уже похоронили, я слышала о том, как близ Александровского целый погост подняли! Мне столько не нужно, мне только с батюшкой бы ещё разочек поговорить, да и только, — теперь Наталья Павловна смотрела в упор, не сводя с меня глаз.
Что ж, я тоже умею в упор. И я маг, да какой, а она — нет. Поиграем в гляделки?
Она ожидаемо сдалась — сразу же.
— Понимаете, Наталья Павловна, тот маг, который поднял погост, пойман и сидит сейчас в антимагических кандалах. Потому что тревожить покой умерших запрещено, это противно и божескому закону, и человеческому. Всё, что желал узнать Иван Павлович, вы узнали, а далее — я думаю, найти человека несложно. И если вы желаете познакомиться с братом — то бог вам в помощь, вам это удастся, я думаю. Мало ли законных способов разыскать того, кто нужен?
— Так вот не вышло теми способами, — бросила Наталья Павловна, поджав губы. — Даже наш управляющий Опятьев не нашёл, а он мастер отслеживать — куда деньги вложены да как дальше применились. Ничего не нашёл. Никаких следов, ни единого.
— Наличкой рассчитывались? — понимающе спросила я. И пояснила в ответ на недоумённый взгляд: — Из рук в руки, не через банк, а лично.
— Очевидно, так, — Наталья Павловна снова поджала губы.
— Отпустите их, и деньги, и людей, — я снова глянула на неё посуровее. — А будет на то божья воля — все сыщутся.