Барышня ищет разгадки
Шрифт:
— Отчего же достойные доверия свидетели все, как один, цитируют вашу к ней записку? — свидетель был один, и записку ему не цитировали, а упомянули, но где один, там и два, так ведь, а Оленьку надобно найти.
— Какую записку? — дама нахмурилась очень натурально, но Иван Алексеевич видел — лжёт.
Что-то определённо знает. И не хочет говорить.
— Записку, в которой вы приглашаете Ольгу Дмитриевну прийти к вам, — Куницын гнул свою линию.
Дама смутилась.
— Вы может спросить Митьку, приходил ли к нам кто-нибудь, —
Митькой оказался тот самый лакей-привратник, он вытаращился на Ивана Алексеевича и ответил — нет, не видел никого. И был правдив, в отличие от своей хозяйки.
Куницын уже собрался встряхнуть ту самую хозяйку — легонько, так, чтобы чуть напугалась и перестала лгать — но сверху спустился мужчина, примерно тех же лет, солиден и важен, и похож на даму носом и глазами, и спросил:
— Наташа, что тут? У нас гости?
— Здравствуйте. Куницын, Иван Алексеевич, к вашим услугам, — поклонился вежливо. — Увы, не представлен ни вам, ни почтенной даме, но поверьте, вопрос у меня самый насущный.
— Иван Родионов, — тот ответно кивнул. — А это Наталья, сестрица моя.
— А по отчеству? — вкрадчиво спросил Куницын.
— Павловичи мы. Прошу пройти, и излагайте ваше дело.
В гостиной наверху Иван Алексеевич принялся излагать.
— Я разыскиваю Ольгу Дмитриевну Филиппову.
— Отчего же вы разыскиваете её у нас? — нахмурился Родионов.
Иван Алексеевич видел отчётливо — не лжёт, и впрямь не понимает. В отличие от сестры, которая определённо беспокоится.
— Сегодня кто-то из вашего дома отправил в Кузнецовскую больницу записку для госпожи Филипповой. Она отправилась к вам сюда и пропала.
— Какая ещё записка? Госпожа Филиппова была у нас давненько уже, в день смерти батюшки, — и дальше Родионов изложил уже известные факты.
На лице сестры его изобразилось торжество — вот, мол, так, я же говорила!
— Но в больнице мне определённо сказали, что Ольгу Дмитриевну пригласили сюда. Понимаете, пока она не замужем, я, как отец, несу за неё определённую ответственность. И должен её найти.
— Вы — её отец? — нахмурилась Наталья Павловна. — Тоже маг, что ли?
— Именно, любезная Наталья Павловна, маг-некромант, — Куницын постарался вложить в улыбку как можно больше угрозы. — Понимаете, я вижу, что вы лжёте. И должен понять — в чём именно лжёте и почему.
— Наташа? — Родионов хмуро взглянул на сестру.
— Давайте ещё раз спросим лакея у дверей, — предложил Куницын.
Лакей Митька сообщил, что никого не видел, но — оказалось, что он заступил на свой пост не с утра, как можно было подумать и как случалось обычно, а два часа назад, по велению Натальи Павловны. А перед ним был Савва, он куда-то делся.
Родионов велел немедленно найти и доставить сюда того Савву, тот не сразу, но явился. Сначала со страхом поглядывал на хмурую хозяйку и отнекивался — мол, ничего не знает. А потом Иван Алексеевич пристально на него взглянул —
Да, были гости, с одной барыней хозяйка из церкви вернулась, вторая уже после обеда пришла. Да, первую точно знает, все её знают, это Вострова, супруга Петра Иннокентьевича. А вторая такая же молодая и модная, наверное, тоже чья-то жена. Нет, ни одна обратно не выходила. А потом его отправили дров принести на кухню, а Митьку позвали на воротах стоять, вот и всё.
— Наталья, что ты тут устроила? — грозно спросил Родионов у сестрицы.
— Врёт он, ничего я не устраивала, ничегошеньки, — бодро начала Наталья Павловна, но под взглядом Куницына увяла.
— Наталья, говори, как есть, — Родионов хмурился. — Ещё нам не хватало с магической управой что-то делить! Болотников не твой приказчик, слушаться не будет, и о батюшкиных заслугах не вспомнит!
— Да нечего мне сказать, — продолжала упираться вредная баба.
Что Митька, что Савва уже благополучно утекли — от греха подальше, тем более, что снаружи доносился какой-то невнятный шум. Наталья смотрела, как ворона нахохлившаяся — вздёрнувши нос и поджав губы. Мол — ничего не знаю, а если и знаю, то вам ни слова не скажу.
— Иван Павлович, дозволите помочь сестрице вашей рассказать? Явно же там что-то есть, но она по какой-то причине испытывает трудности. Не то вспомнить не может, не то язык не поворачивается, — Куницын остро взглянул на Родионова.
Сам бы уже встряхнул упёртую, да и дело с концом. И встряхнёт ещё обоих, если брат заартачится.
Но брат не стал артачиться.
— Помогайте, — хмуро сказал он Куницыну, чем немало удивил свою сестру.
— Ах ты, Ванька, креста на тебе нет, стыдобища, против родной крови, значится, — завелась было она, но умолкла под взглядом Куницына.
Иван Алексеевич для начала просто посмотрел — недобро и сурово. А потом уже позволил толике силы слететь с раскрытой ладони и серым облачком зависнуть против лица упрямицы.
— Где Ольга? Где та вторая женщина, кто она там?
— Вострова, — подсказал Родионов.
— Вот-вот, Вострова. Где они, куда вы их обеих запрятали?
И как у вас это вышло, всё же Оленька — маг не из последних? Или опыта пока маловато, не учуяла ловушку? Или ловушка оказалась такой… хитрой?
— В катакомбах они, — просипела Наталья. — Обе.
— Чего? Какие ещё катакомбы? — не понял Куницын.
— Совсем рехнулась баба, — выдохнул Родионов. — Откуда люк открывала? Из старой конторы, из амбара, из конюшни?
— Из конюшни, — начала было рехнувшаяся баба, но Куницын учуял ложь и аккуратно взял её щупальцем за горло.
Далее она издала какой-то нечленораздельный писк, и Куницын подумал было уже просто взять и встряхнуть руками, не глядя на брата рехнувшейся бабы, но прибежал давешний Савва и завопил:
— Горит у Мироновых! Шибко горит! На наш амбар перекинулось, сейчас дальше пойдёт!