Барышня ищет разгадки
Шрифт:
Или тут приезжие ревизоры уже столько намутили, что уже и расспрашивать никого не нужно, сами со всем справились?
Интересно, а встать получится?
Михал оперся на изголовье кровати и так поднялся на ноги. Ноги в целом держали, но прежде, чем показываться кому-то, нужно одеться. Наверное.
Одеться удалось — на стуле рядом с кроватью лежали домашние брюки, и сорочка, и халат. Интересно, если он выберется к предполагаемым гостям в таком вот небезупречном виде, они не попадают со стульев? Ещё там лежала шпилька
Он решил, что после эпической битвы может позволить себе небольшое вознаграждение, взялся за зеркало и вызвал Лёлю. Не забыв перед тем прикрыть спальню от подслушивания. Тем более, что Лёля его вызывала — а он был сначала в бою, а потом без чувств.
— Ты! Ты куда пропал? Я уже знаешь, сколько всего передумала? — яростно поинтересовалось милое создание.
Хорошо, что не рядом — ведь побила бы, или покусала. Потом, правда, сама бы и залечивала… наверное.
— Я уже дома, Лёля. Но я пока не знаю, ни как сюда попал, ни чем всё закончилось в Александровском.
— Болотников сказал, ты там раскрыл какой-то заговор и героически командовал обороной тамошней крепости от нежити.
— Там всей крепости — деревянные бараки да забор, — отмахнулся Михал. — И я совершенно не понимаю, чего хотели те люди, которых мы сначала поймали, а потом они, то есть один из них, натравили на нас местный погост.
— Весь, что ли? И много их было?
— Достаточно много.
— А чего не позвал помогать?
Вот такая у него Лёля. Чего не позвал помогать, понимаете ли.
— Не счёл себя вправе, — на самом-то деле ему и в голову не пришло, что её можно позвать помогать, хоть он и отлично знает, что она сильный и опытный маг, её сила была бы очень кстати.
— Не счёл он, значит, что ещё один некромант будет помощью против нежити! Ну точно, по голове-то тебе хорошо попали!
— В следующий раз непременно, — улыбнулся он.
— Какой ещё, к холере, следующий раз? — спросила Лёля.
— Да будет же какой-нибудь, — отмахнулся он. — Ладно, у меня тут дома кто-то завёлся, и Алёшка их не прогнал. Я пойду посмотрю, кто таковы, и что им надо.
— Я загляну после службы, — непререкаемо сказала Лёля.
— Буду ждать, — улыбнулся он.
Если сейчас день, нужно глянуть на часы… о, уже даже хорошо так за полдень, ничего себе! Значит, до конца службы ей осталось не так и много. А потом она придёт… пока же он выяснит, что происходит в его доме.
Тихо подкрался к неплотно прикрытой двери в гостиную, прислушался… и услышал голос, которого здесь не могло звучать вот никак.
— Тебе, Алексей, что было сказано — от барина ни на шаг. Почему одного отпустил? — грозно спрашивал отец, откуда только взялся.
— Думаете, он мне докладывается, —
— Домотался, что обвинили во всех смертных грехах, — говорил отец.
— Люди завистливы и злы. Бывают. Довольно часто, — отбрехивался Алёшка.
— А ты на что? Прикрывать! Звать на помощь, а то ему, понимаешь, воспитание не позволяет это делать, или образование, или ещё какая ерунда, — высказался отец. — Хотя мог бы уже соображать, что почём на этом свете! Оба вы могли бы!
Михалу надоело стоять под дверью, он и вошёл.
— Оставьте Алёшку, отец, он всё делает, как вы ему сказали, и как может. Алёшка, принеси арро, что ли. Отец, откуда вы здесь взялись?
Алёшку как ветром сдуло — появился повод, так понял Михал.
— Из Петербурга, — ворчливо ответил отец.
— Вас отстранили? — нужно же знать, что и как.
— Попытались, — кивнул он. — Было проведено служебное расследование, и оно не выявило ничего из того, в чём меня пытались обвинить.
— И то ладно, — кивнул Михал и опустился в кресло. — И чем же я обязан вашему визиту?
— Было понятно, что тебя нужно вытаскивать, пока не закопался окончательно.
— Куда я должен был закопаться?
— В этом прекрасном городе — в клевету и ложные обвинения. Вчера ночью — в полчища нежити. Хорошо, что у вас там нашёлся разумный местный служащий, который позвал Болотникова.
— Фёдор Ильич, наверное. Да, он неплох. А что с остальными, все ли живы?
— Все, сильнее всего досталось вашему главе сыскной службы, он защищал священника и пропустил нехороший удар. Но его отправили куда-то, к какому-то Зимину.
Пантелеев, значит, пострадал. От нежити. Как бывает.
— Зимин вытащит.
— Вот и отлично. Но прежде чем что-либо предпринимать, я желаю слышать всё из первых уст, то есть — от тебя. Как погиб Бельский? Кто убил здешнего чиновника-миграциониста? Кто такова госпожа Серебрякова и кто убил её? Кто таков Ильин и кто таков Востров? Что имеют против тебя все эти люди?
— Не так много сразу, хорошо?
Алёшка притащил поднос — арро, пироги с капустой, каша. Хорошо.
— Пан Севостьян, чего желаете?
— Арро налей. И пирог какой подай тоже, что ли.
Отец сел напротив и не сводил с Михала взгляда. Тьфу ты, проверяет — в порядке ли он.
— Со мной все хорошо.
— Да не похоже. Нужно, чтобы этот ваш Зимин прибыл и осмотрел. Алексей, сделай немедленно.
— Он же на том берегу, — не понял Алёшка.
— Свяжись, что ли. И пускай думает, как сюда попасть.
— Как-как, теневыми ходами, это же наилучший вариант из возможных, так ведь, друзья мои?
Дверь из библиотеки открылась, и появилось новое лицо — с книгой в руках перед Михалом стоял отцовский приятель Иван Алексеевич Куницын.