Башмачки леди Гермионы

Smaragd

Как же невыносимо было её любить, как трудно ненавидеть… А что Грейнджер? Героиня, карьера, муж… Неподходящая пара для Малфоя, совсем не подходящая. Потом слухи, которые доходили до него в Эфиопию… «Чудовищное преступление раскрыто! Дети, похищенные у магглов, найдены, их мать зверски убита, виновная — Гермиона Грейнджер-Уизли! — проходит освидетельствование на дееспособность! Преступление века!» Драко не поверил газетам: что за бред! Но примчался в Англию… и остался здесь.

Метался несколько дней по городу, по стране, по комнате, не понимая, что делать, как помочь попавшей в беду Гермионе. Хотел даже связаться с Поттером. Только… нужна ли была ей помощь Малфоя? Это и остановило… Столько сплетен и слухов выплыло, грязных, смачных. «Грейнджер свихнулась на почве бездетности, её бросил муж, она переспала с Гарри Поттером, чтобы забеременеть, миссис Грейнджер-Уизли —

завсегдатай лондонских публичных домов, где регулярно покупала мальчиков для интимных утех, наша Гермиона — развратная потаскушка или больная брошенка? Зачем волшебница украла маггловских детей, не для того ли, чтобы питаться их энергией или даже кровью? Она расчленила мать похищенных и закопала в своём саду!» Драко читал всю эту несусветную злую чушь, нервничал и понимал: единственное, что он может сейчас сделать — просто начать работать. А там — будь, что будет.

Мунго встретил нового колдомедика дюжиной сложных срочных операций, двумя десятками тяжёлых больных, ежедневной рутиной, бессонными ночными дежурствами. Через некоторое время, освоившись, целитель Малфой сумел изучить историю лечения пациентки Грейнджер-Уизли. Он получил доступ к картотеке и служебным записям, завязал знакомства с частными врачами, не совсем легальными способами, но добыл всю информацию о Гермионе, какую только смог. Выяснил, что никто из специалистов не сумел помочь ей в решении проблемы бесплодия. Применялись разные методы лечения, магические, смешанные, традиционные, древние, самые новейшие, даже маггловское ЭКО (для которого и использовали половые клетки добровольного донора Поттера), но ничто не давало результата. Пациентка погружалась в затяжную депрессию, организм и психика не выдерживали нагрузок и стрессов, идея иметь детей стала для несчастной женщины навязчивой. Как результат — срыв и страшное преступление, совершённое миссис Грейнджер. Осудили, заключили в Азкабан, ничего не поделать…

Драко был в шоке, с трудом справлялся с эмоциями, но спасла его работа и… мысли о том, как можно помочь Гермионе. Вытащить её из тюрьмы было вне его компетенции, да и Поттер на этом фронте, наверняка, делал всё, что мог, а вот бесплодие… Грейнджер рано или поздно вернётся и снова окажется в ловушке своих нерешённых проблем… Откуда эта навязчивая идея иметь детей? Впрочем, почему, навязчивая? Естественная женская потребность, инстинкт, под влиянием каких-то сложных факторов и элементарного стечения обстоятельств переродившийся в подобие мании. Но кто может осудить женщину за извечное, заложенное природой, желание рожать, воспитывать и любить детей? Визенгамот? Просто Гермионе не смогли помочь, муж, друзья, врачи, недосмотрели, проявили объективное и, разумеется, оправданное равнодушие, оставили её наедине со своей проблемой, недооценили серьёзность положения, решили по старой привычке, что та справится, сама всё устроит, она же сильная, умная, всё будет хорошо. А вот как получилось… Бедная девочка…

Драко приступил к изучению истории болезни пациентки Грейнджер и утвердился в предположении, что да, скорее всего это бесплодие, причём «первичное»: Гермиона никогда не беременела. Если при регулярной половой жизни беременность не наступает в течение года, разумно ставить вопрос о бесплодии и начинать обследование и лечение супругов. С Роном, как стало известно, всё в порядке. А с Гермионой не понятно: точного диагноза не смог поставить ни один специалист. Патологий или анатомических и функциональных дефектов репродуктивной системы у неё не выявлено. У миссис Грейнджер признавали и иммунологическое бесплодие (наименее изученный раздел репродуктологии, в том числе и магической), связанное с образованием в организме женщины антиспермальных антител, которые уничтожают сперматозоиды, и идиопатическое бесплодие (с неясным генезом). Драко пришёл к выводу, что проблема состоит в особенностях редкого сочетания индивидуальной физиологии и магического фона пациентки. Он провёл несколько сложных опытов и понял: ни Уизли, ни Поттер, ни генетически, ни по магическим показателям не подходят Грейнджер, её беременность возможна только при совпадении уникальных параметров партнёров. Прикинув все имеющиеся данные, проведя кучу проб, колдомедик Малфой нашёл мужчину, половые клетки и магия которого идеально сочетались бы с параметрами миссис Грейнджер, и от которого у неё могло бы с большой вероятностью произойти зачатие. Этим мужчиной оказался… он сам, Драко Малфой…

Он докурил очередную сигарету (четвёртую?), посмотрел на слабый свет, зажёгшийся в окнах четвёртого этажа — её окна — встал с неудобной тумбы, размял

ноги, плечи и уверенным шагом направился к дому Гермионы. Нечего придаваться глупым воспоминаниям и сомнениям, жизнь такова, какова она есть. Прошлого не изменить, разве что изменить отношение к нему, будущее не написано ни в одной самой мудрой магической книге, настоящее бьётся испуганной птицей в руках — как бы его не помять, не поломать ему крылья, не прижать случайно, но и не выпустить из рук?.. Он долго думал, возможно, слишком долго. Теперь пришло время действовать. Окурок отлетел в урну у подъезда, Драко Малфой решительно толкнул тяжёлую входную дверь. «Я никогда раньше не спрашивал себя, люблю ли? — думал он, поднимаясь по лестнице. — Как оказалось, зря… Задай я этот вопрос несколько лет назад — и всё могло бы быть по-другому. Надеюсь, что не поздно спросить сейчас!»

– 4 -

Ей так не хотелось вылезать из-под уютного пледа, торшер под гофрированным абажуром наполнял комнату мягким полосатым светом, укрывая по углам странные, но не страшные тени, дрёма сладко качала на волнах спокойного забытья, образы, тревожившие, мучавшие беспрерывно и не дававшие спать по ночам, отступили, отошли в сторону, мысли исчезли, можно было представить себя летящей над землёй или стоящей на высокой скале и подставляющей ветру распростёртые руки, лицо, всю себя. Ветер и свобода, ветер — это свобода, свобода от ошибок, прошлых и будущих, страхов, от памяти, давящей неподъёмной тяжестью, от угрызений совести, сжимающих грудь жёстким тесным корсетом — не вздохнуть, не повернуться, не расслабиться ни на минуту. Ветер. Свобода. Счастье есть! Пусть не у меня, не в моей душе, но оно точно существует на земле, летает среди людей и даже иногда даётся в руки… Хотелось улыбаться, впервые за многие годы хотелось просто улыбаться. Гермиона давно не испытывала такого покоя, а кто-то всё звонил и звонил в дверной звонок! Кого это принесло? Может быть, нежданный гость уйдёт? Ошибся квартирой, подъездом, перепутал? Соседка зашла за солью, какой-нибудь рекламный агент предлагает самый выгодный в Лондоне кредит или коммивояжёр продаёт совершенно необходимую в хозяйстве яйцеварку в комплекте с зачарованными на незатупляемость ножами.

Когда в дверь принялись стучать, Гермиона с трудом поднялась с дивана, шаркая спадающими шлёпанцами, поплелась в прихожую…

На пороге стоял Драко Малфой. Костюм с иголочки, элегантный галстук, белокурые, явно уложенные волосы, длинная чёлка, сдержанная улыбка. Статный, высокий, красивый. Гермиона подумала, что продолжает спать. Но нет, вполне так живой, реальный Малфой, не спросив разрешения, вошёл в квартиру, деловито огляделся. Поздоровался вежливо. Гермиона ответила. Почему бы не ответить вежливому человеку?

— Извини, ты отдыхала? Я помешал? — Драко обратил внимание на домашний наряд хозяйки, на мятое простое платье, пушистые тапочки с помпонами. «Конечно, помешал!» — хотела сказать Гермиона, но почему-то лишь пожала плечами. — Я… думал, что ты празднуешь, а где гости? Вот, хотел только передать тебе, но…

— Зачем ты здесь, Малфой? — устало, ничего не понимая, спросила Гермиона.

Драко внимательно посмотрел на неё, мгновение, два, минуту его цепкий взгляд скользил по бледному лицу с тенями, вместо косметики расцвечивающими веки, по опущенным плечам, сгорбленной позе смертельно утомлённой женщины.

— Чаем угостишь, Грейнджер? Или лучше кофе.

— Ты пришёл ко мне выпить кофе? — подняла брови Гермиона и словно начала просыпаться. — Оригинально.

— Ага, — усмехнулся Драко, взял её за руку и повёл на кухню.

Гермиона очухалась, только оказавшись за столом. Малфой по-хозяйски доставал с полки чашки, отыскал кофе, ставил турку на плиту.

— Ты что это тут распоряжаешься? — встрепенулась Гермиона.

— Сидите, мэм, у вас сегодня праздник. Может джентльмен за вами поухаживать? — Драко гремел посудой, вытаскивал из холодильника засохший сыр и вчерашние круассаны.

— Малфой! — вскочила Гермиона. — Что происходит? С какой стати ты тут хозяйничаешь? Какого чёрта ты вообще тут делаешь?

— Отлично, — Драко попробовал на зуб сухую сырную корочку, разлил кофе по чашкам. — А сливок у тебя нет или лайма?

— Малфой?! — Гермиона теряла терпение, сюрреализм происходящего выбивал её из колеи, но она растерянно открывала рот и не могла сказать всё, что думает об этом белобрысом наглеце. Потому что… не знала, что именно думает…

Драко подошёл со спины, положил руки ей на плечи. Гермиона судорожно вздрогнула и дёрнулась, покачнулась. Драко с усилием, но не резко надавил, усадил её. Постоял несколько мгновений и расположился напротив.