Бастард чужого клана
Шрифт:
— Ну, ты ведь не помнишь своего прошлого. Возможно, ты тоже Аэстус, и тоже эти триста пятьдесят лет пролежал в илусе. Проснулся во время битвы, выбрался наружу… потом получил случайный удар по голове и все забыл! — Амана старалась говорить серьезно, но прорвавшееся хихиканье все испортило.
— Да-да, очень смешно, — пробормотал я.
— Есть и другой вариант, — добавила она с готовностью, повернувшись к Кастиану. — Скажем, перед своей фальшивой смертью наш принц вполне мог осчастливить какую-нибудь симпатичную фрейлину ребенком. Тот родился, вырос,
Вот ведь!
Но я не смог удержаться от того, чтобы не посмотреть на своего потенциального пра-пра-много раз-деда так, будто видел его впервые.
Потенциальный пра-пра-много раз-дед уставился на меня в ответ с точно таким же выражением.
Глава 16
— Н-нет, — после долгой паузы, запинаясь, проговорил Кастиан. — Н-не думаю, что у меня остались дети… Я всегда был… был осторожен. Да и… и… — тут его лицо залила краска и он вовсе замолчал, не договорив, что именно «и».
Амана быстрым движением достала веер, раскрыла и спрятала за ним свое явно улыбающееся лицо, так что над шелковой кромкой виднелись только ее озорные, ярко блестящие темные глаза.
Вот ведь… лисичка!
— И вообще, — начал было Кастиан, но снова запнулся. Но все же откашлялся и продолжил, — и вообще, реакция Рейна сейчас ничего не доказывает, бывают и ложные опознавания. Нужно дождаться, пока он тоже не пройдет инициацию, и сравнить нашу магию. Тогда будет понятно.
— Родство может и не подтвердиться, но сродство магии наверняка есть, — сказала Амана, убрав, наконец, веер от лица и посерьезнев. — Я скажу Хеймесу. Это его специализация, пусть проверит.
— Что за сродство? — спросил я.
— Совпадение магических потоков на большинстве уровней. Такое обычно бывает у кровных родственников, но изредка случается и у чужих людей. Если подтвердится, то нам не нужно будет очищать башню от каждой эманации. Более того, наличие сродственной магии делает прохождение инициации более безопасным.
Да, точно, в той книге о подготовке к инициации сродственная магия тоже упоминалась.
— Тогда мою инициацию можно провести хоть завтра? — уточнил я.
— Завтра не получится — из Броннина приедет императорский архивист, чтобы зарегистрировать количество камней Кастиана. А вот послезавтра — вполне.
Амана протянула руку, и из пазов к ней на ладонь прилетел второй кристалл, оставив на стенах восемь.
— Немного позднее придет Хеймес, поставит вместо потемневших камней целые, — сказала, направляясь к двери.
Кастиан вышел сразу за ней, а я еще некоторое время постоял в центре башне, чувствуя в воздухе слабое эхо тех эмоций, которые дал мне кристалл — уют, доверие, безопасность… родной дом…
Амана оказалась права, сродство магии подтвердилось, так что полное очищение башни делать было не нужно.
И вот, два дня спустя, я стоял перед ее дверью.
Инициация Кастиана прошла идеально, будто по учебнику —
Внутри я встал в самый центр выложенной на полу каменной мозаики, оглядел все десять безупречно-белых новых кристаллов. Сейчас нужно было выждать немного — там, снаружи, на дверь накладывали запирающие руны, которые по окончании инициации растают сами, и ставили защитный матовый купол. Если что-то пойдет не так, эти предосторожности должны будут защитить обитателей замка. А «не так» пойти, теоретически, могло многое, начиная от локального демонического прорыва внутри башни и заканчивая… да чем угодно.
Радовало только одно — настолько серьезные «не так» случались не каждый век, и это учитывая всю территорию Империи. Куда чаще при инициации страдали сами молодые маги.
Я потряс головой, отгоняя лишние мысли, глубоко вздохнул и постарался вызвать то медитативное состояние, которое должно было облегчить и ускорить протекание инициации. Без него она могла длиться и сутки.
В книге давалось несколько советов насчет образов, на которых следовало сконцентрироваться, но выбор в любом случае должен был базироваться на главной стихии родного клана. Только вот я понятия не имел, какой была главная стихия у клана Энхард — ни в одной книге об этом не упоминалось. Возможно, у них и вовсе не было главной стихии, и они владели всеми существующими равно хорошо.
После короткого размышления я решил остановиться на огне, тем более что его воплощение представить было проще всего.
Вот перед моим мысленным взором появилась искра — как та, которую зажигала Далия для иллюстрации рассказа об аль-Ифрит.
Вот искра разгорелась в огонек свечи, а вот — в полноценный факельный огонь, способный разогнать темноту на большом расстоянии.
Вот этот огонь начал вращаться, становясь огненным колесом, в центре которого открылась чернильная пустота, все растущая и растущая…
Так, стоп!
Стоп-стоп-стоп!
Упражнения по медитации с огнем никакой растущей пустоты не предусматривали!
Я попытался вернуться к образу горящего факела, но мое воображение мне больше не подчинялось. Чернота разрасталась, вытесняя огонь.
Я открыл глаза — но башни, залитой утренним светом, вокруг меня больше не было. Я все так же видел вращающийся обод огненного колеса, уже совсем тонкий, и жадную, живую, дышащую черноту внутри него.
Потом чернота поглотила остатки огня, оставшись единственной…
Чем?
Сущностью? Вещью? Манифестацией магии?..
Так или иначе, оставшись единственной. И когда это произошло, чернота опрокинулась и поглотила еще и меня…
Сперва в ней не было ничего, но потом, постепенно, проявились руны, светящиеся красным огнем, двигающиеся, живые — такие же живые, как чернота. Я мог их прочитать, но сочетания звуков не имели смысла. Может быть, их следовало коснуться, как узелкового письма или пиктограмм в Городе Мертвых.
Я дотронулся до ближайшей из рун.