Бастард чужого клана
Шрифт:
— Ты был внутри больше двенадцати часов, — сказала Амана, подходя к краю провала и осторожно заглядывая в него. Обернулась на Хеймеса, который тоже подошел, достал крупную монету, начертил над ней руну и кинул туда.
Мы все молчали, вслушиваясь, пока, где-то секунд двадцать спустя, не раздался тихий всплеск.
— Поздравляю с десятью камнями, — сказал Хеймес, повернувшись ко мне, — хотя, судя по взломанной защите и вот этому неожиданному колодцу, камней у тебя получилось малость побольше.
— Гм, — произнес я глубокомысленно. Туман из
— Пойдем, — Амана как-то незаметно подхватила меня под локоть и повела куда-то. — Твоя магия все еще сильно взбудоражена.
— Вода, — сказал я с усилием. Говорит было сложно, и вовсе не потому, что в горле пересохло. Просто казалось, что та часть меня, которая отвечала за речь, еще толком не очнулась. — Вода… успокоит.
Это было в той инструкции по прохождению инициации. В редких случаях, когда, после инициации, магия продолжала бурлить, ее могли привести в мирное состояние либо упражнения по медитации — которые, после недавних галлюцинаций, я делать опасался, — либо близость к крупному воплощению главной стихии мага.
— Вода, значит вода, — согласилась Амана.
А потом мы долго сидели на берегу искусственного пруда — нормального, тихого, безопасного пруда, который не пытался превратиться в море и не таил в себе кракенов, — и молчали.
С Аманой было уютно молчать вместе.
Полностью в себя я пришел только через сутки, когда апатия исчезла, а любой разговор перестал вызывать дискомфорт.
К этому времени императорский архивист уже успел посетить башню, зафиксировать мои «восемь» камней, поужасаться тому, «как удачно молодой человек успел пройти инициацию прежде, чем произошел полный прорыв дикой магии». Аль-Ифрит решили объяснить разрушения, понесенные башней, а также расплавившиеся и почерневшие кристаллы именно тем, что я якобы находился на грани прорыва.
Созданный моей магией «колодец» они временно прикрыли каменными плитами и теперь думали — то ли пытаться этот «колодец» как-то заделать, то ли строить новую башню.
— Он глубиной в половину мили и выходит в просторную подземную пещеру, по которой течет подземная река, — объяснил мне Кастиан, который и рассказал обо всем. — Засыпать его невозможно. Хеймес позвал из Броннина сильного мага земли, и тот сказал, что стены колодца насквозь пропитаны магией, отторгающей любую другую, то есть магически его тоже не закрыть. В лучшем случае получится укрепить защитными рунами и наложить сторожевые заклинания.
Я вздохнул. Мне было неловко за все разрушения, которые я нанес башне, особенно учитывая то, каким сложным было ее строительство. Защитной магии для нее требовалось слоев десять, не меньше, и при постройке новой все это придется дотошно восстанавливать, начиная с самого фундамента.
Собственно, я даже извинился за причиненные проблемы, на что Хеймес лишь махнул рукой
Сейчас мы с Кастианом сидели в архиве — приятно прохладном, в отличие от замкового двора, где солнце сегодня пекло просто невыносимо, — и ждали, когда нас позовут к Хеймесу, чтобы окончательно определить, есть ли между нами кровное родство или всего лишь магическое сродство.
О своих галлюцинациях я никому не сказал ни слова, хотя порой такое желание возникало. Но слишком уж они были странными. Особенно двенадцать зеленых горных пиков — именно про них упоминала Далия, когда интересовалась, не было ли у меня видений, подтверждающих статус «посланника Пресветлой Хеймы». И вот, пожалуйста, все так, как она говорила!
И еще этот почти человек, появившийся из темноты и так желавший меня найти. Кем он был? Зачем я ему понадобился?
Нет уж, я очень и очень надеялся, что эти галлюцинации были всего лишь галлюцинациями, а не чем-то большим. Ни встречаться с неведомым вероятно-демоном, ни становиться посланником богини мне категорически не хотелось.
К нам от своего стола прошаркал старый архивист.
— Вот, молодой дан, как вы и просили, свежие «Ведомости Императорского Двора».
Кастиан развернул протянутую ему сложенную вчетверо газету, и я успел заметить часть крупного рисунка на первой странице. Рисунка, изображавшего очень знакомый мне пейзаж…
— Эй! — возмущенно воскликнул Кастиан, когда я выхватил «Ведомости» у него из рук. — Рейн! Что за варварские манеры?!
Я не ответил, разглядывая детальную картину в грифеле, созданную газетным художником. Море — бурное, с пенистыми волнами. Высокий обрывистый берег. И, дальше в море, поднимающееся из воды гигантское черное туловище.
«Великий Кракен проснулся?!» — панически вопрошал заголовок, а под ним, не менее паникующим тоном, газетчик рассказывал о том, как сутки назад, без какого-либо предупреждения, у северо-западного побережья Империи из воды вдруг начало подниматься морское чудовище, однако вскоре издало долгий тоскливый вопль и опять погрузилось на дно. Свидетелями появления кракена стали жители двух прибрежных деревень и несколько рыбаков, в тот день вышедших в море несмотря на начинающийся шторм. Чудом обошлось без человеческих жертв.
— Извини, — пробормотал я и вернул газету Кастиану. Тот взял ее и тоже посмотрел на первую страницу.
— Великий Кракен…? — он замолчал, быстро проглядывая написанное, в то время как я пытался освоиться с мыслью, что галлюцинация с кракеном галлюцинацией не была, что все случилось на самом деле. Значило ли это, что и первая часть моих видений была реальной?
— Это… Вовсе не обязательно, что это поднимался сам Великий Кракен, — сказал Кастиан. — Свидетелями его появления были лишь простые люди; ни маги, ни жрецы его не видели. А простым людям не отличить Великого Кракена от обычных чудовищ.