Бастард чужого клана
Шрифт:
Я вдруг стал видеть дальше и слышать четче. По моим венам растекся огонь — а потом излился наружу. Щупальца задергались, будто в агонии, а по всей их поверхности заплясало пламя. Только не желто-алое, а черное.
Разве огонь бывает черным?
Впрочем, сжигал он даже лучше обычного. Гигантские щупальца начали осыпаться пеплом всего через пару мгновений после того, как огонь появился.
С той стороны, где из воды поднималось туловище кракена, донесся гулкий ревущий стон, обрубки щупалец втянулись
Этот огонь — он же был магическим?
Я использовал магию?
Инициация, наконец, началась?
Вот только почему я все еще был здесь, в центре которой уже по счету слишком-уж-реальной галлюцинации, а не в башне?
По моим венам вновь начал разливаться огонь, распирая их, стремясь вырваться наружу.
Я закрыл глаза и постарался представить башню во всех деталях — цветную мозаику пола, витое серебро оправ, вделанных в стены и держащих кристаллы, узкие окна по кругу башни, через которые льется солнечный свет. Представил все это и отпустил огонь.
Реальность передо мной раскололась на десятки частей, будто была лишь картиной, нарисованной на стекле. Вместо нее осталась уже привычная темнота, но в этот раз ненадолго. В этот раз она тоже рассеялась и я, наконец-то, увидел внутренности башни.
Огонь больше не концентрировался только в венах, теперь он ощущался во всем теле. Мышцы, кости, кожа — горело все. Краткое усилие воли, чтобы избавиться от него — и дышать сразу стало легче, а первый из кристаллов потемнел.
После этого пошло проще — я не позволял магическому огню концентрироваться внутри себя, сбрасывал его в тот же момент, когда он появлялся, и кристаллы на стенах постепенно темнели.
И темнели…
Когда дело дошло до девятого, я начал чувствовать неясные пока опасения. На него потребовалось намного больше времени, чем на предыдущие, но вот он почернел полностью, темнеть начал десятый — а напор огня ничуть не ослабевал. Более того, мне даже казалось, что и сейчас, на десятом кристалле, он еще не достиг максимума. Будто бы дикой магии, запертой внутри меня, все еще было слишком много.
Десятый кристалл почернел наполовину.
На три четверти.
Полностью…
А вот о том, что делать в ситуации, когда десяти кристаллов для поглощения дикой магии не хватит, мне не говорили!
Я попытался задержать поток огня, но с тем же успехом можно было рукой заткнуть сломанную плотину — дикая магия моих усилий даже не заметила.
Все кристаллы на стенах были уже не просто темными, а угольно-черными. Более того, они начали оплавляться…
Нет-нет-нет!
Еще несколько мгновений, кристаллы поглотят последние капли, которые в них способны поместиться, расплавятся в каменную жижу — и что тогда?! Прорыв?! Как у императорского советника, который превратил все вокруг
Может быть, я мог направить магию узким потоком так, чтобы никто не пострадал? Только куда? Наверх, в небо? Нет, крыша в таком случае рухнет мне на голову, и даже если не убьет, то точно собьет концентрацию, и магия прорвется.
Тогда вниз, под землю?
Пожалуй, это был самый безопасный выход.
Я опустился на одно колено, прижал ладони к полу и сконцентрировался, усилием воли веля магии уходить туда.
Каменная мозаика мешала — ощущалась как барьер, поставленный специально против магии. Та его все же с трудом, но пробила, а дальше стало легче.
Почва, сперва черная и плодородная, потом глинистая, потом песочная, частично плавилась, как камень, а частично сразу превращалась в пепел.
Все мои мысли и усилия были направлены сейчас только на то, чтобы не позволить магии сменить направление. А она вырывалась, она не хотела бить в одно и то же место. Нет, дикая магия кипела и ярилась, и не терпела приказов и клеток.
Но я ее держал.
И держал.
И держал…
Глава 17
— Рейн! — словно откуда-то издалека донесся до меня женский голос. — Рейн, очнись! Ой!
— Что такое? — спросил мужской голос, уже будто ближе, и я с некоторым запозданием сообразил, что и первый, и второй говорящий мне знакомы. Вот только в голове царил туман, мешая мыслям и воспоминаниям.
— Будто молнией ожгло, когда я прикоснулась.
Теперь голоса звучали совсем рядом, кажется, у меня над головой. Возможно, если повернусь, то даже смогу увидеть говорящих. Если, конечно, чернота перед глазами уйдет.
Я моргнул — это оказалось трудной задачей, веки были будто чугунными — и осознал, что вижу черноту потому, что смотрю в большой черный провал с неровными краями. А также потому, что вокруг царит сумрак позднего вечера.
Так же выяснилось, что сам я замер на краю провала, стоя на одном колене, вцепившись руками в пол. Каменная мозаика вокруг моих пальцев настолько сильно расплавилась и поменяла форму, что казалось, будто вместо камня тут была глина, когда-то мягкая, а теперь обожженная огнем и так застывшая.
Я заставил себя подняться — тело ощущалось деревянным, тяжелым и непослушным, — и повернулся к обладателям голосов.
Ага…
Туман в голове немного развеялся и выдал их имена — Амана и Кастиан. А немного дальше, за их спинами, в дверях башни появился Хеймес.
Башня…
Инициация…
И все остальное.
Я встряхнулся и посмотрел наверх, где в окнах виднелось фиолетовое небо.
— Уже вечер? — мой голос звучал непривычно, хриплый и скрипучий, как несмазанное тележное колесо.