Беатрис располагает
Шрифт:
Когда Рэчел увидела это, она почувствовала беспокойство. Что-то случилось. Что-то очень плохое, раз все так угрюмы и молчаливы. И ничего не едят. Что происходит с их обычно дружной и веселой семьей?
— В чем дело, Кэт? — ледяным тоном осведомилась Беатрис, заметив наконец дочь, — почему ты не ешь?
— Не хочу, — Кэт склонилась над тарелкой, пытаясь сдержать слезы.
— Глупости. Ешь.
— Не буду.
— Почему?
— Не хочу, — девушка всхлипнула.
— Хватит реветь. Помни, где ты находишься.
— Кэт, почему
— Не твое дело, — срывающимся голосом ответила та и вскочила с места.
— Сядь, — отрезала Беатрис, — и не устраивай сцен.
Кэт села обратно и зарыдала, уронив голову на руки.
В столовой стояло гнетущее молчание, нарушаемое лишь всхлипами Кэт. Рэчел старалась не смотреть на сестру, чтобы не разреветься за ней следом. Она быстро доела свою порцию и поспешно пробормотав "спасибо", вышла за дверь.
Внезапно, Кэт резко подняла голову и посмотрела на мать:
— Ты не сможешь заставить меня есть, мама, ясно? Я выкину это в окно, и ты мне не помешаешь!
— Делай, что хочешь, мне наплевать.
— О Господи! — девушка схватила свою тарелку и швырнула ее в угол.
На этот раз не выдержал Питер. Он встал и вышел.
— Все разбила, что хотела? — спросила Беатрис у дочери, — если так, то ступай к себе в комнату и успокойся.
— Мама, неужели ты не понимаешь, что я больше так не могу! Не могу, не могу! — она затопала ногами, — лучше умереть!
— Конечно, лучше. Это очень просто. Куда проще, чем подумать или взять себя в руки. Говорю, иди к себе и успокойся.
Кэт вновь заплакала и вытирая капающие слезы, начала подниматься наверх.
Беатрис чрезвычайно аккуратно вытерла рот салфеткой, так как ее руки дрожали. Потом встала и медленно задвинула стул, потому что ей хотелось его пнуть, а после перевернуть стол и разбить все, что там находилось. Она глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, но ничего не вышло. Вернулся Питер.
— Послушай, Трикси, ты можешь меня выслушать?
— Не желаю, — отрезала она, — не желаю ничего слушать. Мне все ясно.
— Успокойся же. Ты придаешь слишком много значения пустякам.
— Ах, пустякам? Ну, конечно, какой пустяк. Подумаешь, любовницу завел. Или сто любовниц. Ты же у нас такой несчастный и одинокий мужчина. Кстати, как ты развлекался там, во Франции? Занятно было? Как француженки?
— Перестань. Это случилось только один раз.
— Конечно, так я тебе и поверила. Один раз! Расскажи это кому-нибудь другому.
— А ты сама? Как ты здесь жила в одиночестве? — распалился Питер.
— Хочешь про меня поговорить? Не выйдет. Не надо взваливать всю вину на меня. Это к тебе приходила твоя любовница. Ко мне никто не приходит. А если тебе что-то не нравится, то и убирайся к своей Джейн и пусть она тебя утешит. Наверное, она не кричит и не ругается.
— А это верно! — рявкнул он, — здесь кричишь только ты. Ты и твоя взбалмошная дочурка!
— А, это я кричу! Ну, ладно, — Беатрис одним
Она вылетела из столовой, взбежала вверх по лестнице и распахнула дверь в комнату Кэт. Девушка сидела на постели с ногами и рыдала, уткнувшись головой в подушку.
— Хватит реветь, Кэт, мне надоело слушать твои вопли.
— Тебе все надоело, — отозвалась девушка, смотря на мать злыми глазами, — тебе наплевать на меня! Ты ничего не делаешь, только кричишь. Может быть, мне уже пора топиться?
— Прекрасно, иди топись! — завопила Беатрис, окончательно потеряв терпение, — иди, раз тебе так нравится чувствовать себя несчастной! Доверши дело до конца! Что ты на меня вытаращилась? Ты только и умеешь, что сперва совершать дурные поступки, а потом реветь. Возьми себя в руки и потерпи немного. В конце концов, я думаю, что делать, а ты только ноешь и требуешь, чтобы я достала тебе мужа из рукава! Но знаешь ли, я не фокусник, ясно? Мне, черт возьми, нужно время! И тишина! — еще громче крикнула она, — понятно?
— Понятно, — очень тихо пискнула Кэт, поспешно доставая платок и вытирая глаза, — я уже молчу.
— Замечательно. А теперь слушай меня. Позови горничную и пусть она упакует все твои вещи.
— Зачем? — испугалась девушка, — ты что, мама? Ты собираешься выгнать меня из дома?
— Ты совсем спятила, — вздохнула Беатрис, — нет, мы уедем вдвоем. А теперь не задавай вопросов и действуй. Это ты хоть умеешь делать?
— Да, конечно, — кивнула Кэт, — сейчас.
Беатрис вышла в коридор и снова спустилась вниз, в холл, где стоял невозмутимый дворецкий. Впрочем, он уже был не настолько невозмутим, так как звуки скандала донеслись до его ушей.
— Арчер, вели заложить карету да побыстрее, — сказала ему Беатрис очень тихим и спокойным голосом, — Лиз, — остановила она горничную, которая собиралась осторожно проскользнуть мимо, — ты мне нужна. Пойдем наверх, соберешь мои вещи.
— Да, миледи, — присела та, кидая недоуменный взгляд на дворецкого.
В доме явно что-то творилось.
Наверх Беатрис подняться удалось, но вот дойти до своей комнаты — нет. Подоспевший Питер схватил ее за руку.
— Трикси, что ты творишь?
Она резко высвободилась:
— Ничего особенного. Освобождаю дом от себя и от своей взбалмошной дочурки.
— Да ты что, с ума сошла?
— Да, точно, я спятила. Доволен?
Лиз задержалась у двери комнаты, якобы ненароком и жадно прислушивалась к спору супругов. Беатрис заметила это очень скоро:
— Я сказала, собирай вещи, — отчеканила она, — живо.
Лиз тут же закрыла за собой дверь и приступила к делу. С хозяйкой, когда она была в гневе, никто не спорил.
— Зачем ты это делаешь? — спросил Питер, сжимая кулаки.