Беатрис располагает
Шрифт:
— Миль десять, — неуверенно предположила Рэчел.
— Боже мой, — простонала горничная.
— Тебе ведь приключений хотелось, — поддела ее госпожа, — чем не приключение?
— Не такое, — проворчала та.
Рэчел фыркнула.
Они проехали мили две и совсем окоченели от холода. Но сворачивая направо, Дениза заметила впереди едущего всадника и сказала:
— Госпожа, смотрите, там кто-то едет.
— Разумеется, — Рэчел пожала плечами, — на то и дорога, чтобы по ней кто-нибудь ехал.
Однако,
— Мистер Фортенгейм!
Он обернулся и его лицо стало удивленным.
— Мисс Вудвилл? Что вы здесь делаете?
— То же, что и вы. Еду. Добрый день, мистер Фортенгейм.
— Скорее, доброе утро. Еще слишком рано для прогулок. И холодно, — добавил он, заметив, как ежится Рэчел, — кажется, вы слишком легко одеты, мисс Вудвилл.
Дениза закивала, целиком и полностью соглашаясь с этим.
— Да, пожалуй, — признала Рэчел, нос которой уже покраснел, — но мне нужно поскорее доехать до места назначения.
— А куда вы едете?
— В гости, — помедлив, отозвалась она.
Рэчел казалось невозможным признаться ему в том, что произошло в их семье. Она считала все это невозможным, ужасным и немыслимым. Люди, столько прожившие вместе, не расходятся, даже если и ссорятся иногда. Все ссорятся, ничего особенного в этом нет. Но вот так, взять и разойтись, никого не спросив и даже не поинтересовавшись, что думают об этом остальные члены семьи — это просто некрасиво, неприлично и неправильно, наконец.
— В гости? — снова удивился Фортенгейм, — странно. А почему вы одна, мисс Вудвилл?
— Я не одна, я с Денизой, — девушка указала на горничную.
— Она не в счет, — махнул он рукой, — вы ведь понимаете это.
— Да почему бы мне не поехать в гости одной? — Рэчел приподняла брови, — что в этом особенного?
— Все. И как ваша мать отпустила вас?
— Моя мать… моя мать…, - тут Рэчел отвернулась в сторону, — меня папа отпустил.
— Напрасно, _ покачал головой Фортенгейм, — вы далеко направляетесь. Мисс Вудвилл?
— Нет, уже почти приехали. Еще мили две, или три…
— Ясно. Вы и сами не знаете, куда едете.
— Знаю, — Рэчел начала сердиться, — я только не знаю, как далеко ведет эта дорога. Мне нужен Хеттерингтон-холл.
— Две мили, — сообщил ее спутник, — я вас провожу.
— Не надо, — запротестовала девушка.
— Почему? Я уже говорил, что вам не следует путешествовать одной.
— Я не одна.
— Да, это я уже слышал. Вы со своей горничной. Это одно и тоже.
Рэчел сдвинула брови и насупилась. Она даже отвернулась в сторону и ее взгляд упал на Денизу, которая улыбалась и многозначительно ей подмигивала. Это рассердило Рэчел еще больше. Да что она себе воображает, противная девчонка!
— Я доберусь самостоятельно, мистер Фортенгейм, — отрезала она, — и мне
— Это вы так думаете.
— Да что же это такое! — вскричала Рэчел, — нельзя какие-то четыре мили проехать спокойно! Я уже взрослая, мистер Фортенгейм!
— Да, я вижу, — хмыкнул он, — вам, вероятно, ужасно много лет. Пятнадцать или даже страшно подумать, целых шестнадцать!
— Очень смешно, — прошипела девушка.
— Мисс Вудвилл, перестаньте сердиться. Это вам, конечно, очень идет, но подумайте о своих нервах. Говорят, это вредно.
— Ну и что.
— Может, все-таки скажете, куда вы едете? Я не собираюсь никому говорить об этом. Даю слово.
Рэчел искоса посмотрела на него. Потом уточнила:
— Правда, никому не скажете?
— Честное слово, — важно подтвердил Фортенгейм, пряча улыбку.
Девушка оглянулась на Денизу, решила, что расстояние не настолько мало, чтобы та что-либо услышала и тихо произнесла:
— Я еду к маме. Видите ли, они с папой поругались и разошлись. Понимаю, как это ужасно, но…
— Что же здесь ужасного? — фыркнул Фортенгейм, — ничего особенного. Мои родители тоже иногда ругаются. Правда, они стараются, чтобы никто об этом не догадывался. Но я-то знаю.
Рэчел повеселела. Раз такое в самом деле случается, значит ничего особенного тут нет.
— Я надеюсь, что они помирятся, — продолжала она, — поэтому и еду к маме. Хочу поговорить с ней.
— По моему глубокому убеждению, в такие дела не нужно вмешиваться, — заметил ее спутник, — это не поможет, а только обострит ситуацию.
— Да? Ну, а что же тогда делать?
— Ничего. Они сами поругались, сами и помирятся.
Девушка вздохнула, но совет был дельный.
— Да, наверное, вы правы.
— Конечно, я прав. Так что, не пытайтесь никого мирить, давайте лучше обсудим другой вопрос.
— Какой? — спросила Рэчел.
— Дело в том, что у меня к вам есть одно предложение.
Она приподняла брови, ожидая продолжения.
— Выходите за меня замуж.
— За-замуж? — от изумления и неожиданности Рэчел начала заикаться, — за-зачем?
Фортенгейм фыркнул:
— Просто так.
— Просто так? Это как? Я не понимаю. Вы что, шутите?
— Ни коим образом. Хотите, прямо сейчас поедем в церковь и обвенчаемся?
— Сейчас я не могу. Я должна навестить маму. И потом…
Он рассмеялся:
— Мисс Вудвилл, вот теперь я пошутил. Конечно, сейчас мы никуда не поедем. Для начала нужно поставить в известность наших родителей. Но сперва мне бы хотелось узнать ваше мнение по этому поводу.
Рэчел еще не пришла в себя после столь неожиданного заявления и поэтому ее реакция на него была не совсем обычна. Она и не подумала смущаться, просто смотрела на Фортенгейма широко раскрытыми глазами.