Беатрис располагает
Шрифт:
— Честное слово, я ничего не понимаю. Почему это вы вот так, ни с того, ни с сего и делаете мне предложение? Вы это сейчас придумали?
— А что? — он пожал плечами, — по-моему идея стоящая.
— Да? А, по-моему, это полнейший бред. Мы с вами знакомы всего-ничего, и я совершенно про вас ничего не знаю. Как можно так делать предложение?
— Что вы хотите про меня узнать?
— Перестаньте, мистер Фортенгейм. Вы должны понимать, что так не делается.
— А откуда вы знаете, как это делается? — вопросом
— Ну…, - Рэчел задумалась, а потом пожала плечами, — не знаю.
— Вот именно. Так что, какая разница, как это делается. Тем более, я не говорю, что мы должны пожениться немедленно. Годика через два, когда вы немного подрастете. Я знаю, что вы уже взрослая, — торопливо добавил он, видя, что она хмурится, — но через два года станете еще взрослее.
— Да, — признала Рэчел.
— А помолвленными можно быть прямо сейчас. Вот, к чему я клоню, мисс Вудвилл.
— Понятно. Значит, вы хотите быть со мной помолвленным.
— Правильно, — кивнул Фортенгейм, — ну как, согласны?
— Я не знаю, — отозвалась Рэчел, — никогда еще не бывала помолвленной. А что я должна делать?
— Ничего, — тут он фыркнул, — ведите себя, как обычно. Тем более, что помолвку всегда можно расторгнуть. Это на тот случай, что вам что-то не понравится.
— Да, теперь я понимаю. Ну хорошо, я согласна.
— Вот и отлично, — резюмировал новоиспеченный жених, — значит, договорились. Когда я смогу приехать, чтобы познакомиться с вашими родителями?
— Даже не знаю. Они ведь поссорились. Наверное, тогда, когда помирятся.
— Хорошо, тогда дадите мне знать, когда они помирятся. Я оставлю вам адрес, пошлете кого-нибудь с запиской. Наше поместье находится недалеко от вашего.
— Конечно, — согласилась Рэчел и посмотрела вперед, — о, кажется, это мамин дом.
— Хеттерингтон-холл, — подтвердил и Фортенгейм, — ваша мать из Хеттерингтонов?
— Должно быть, да, раз она там живет.
Когда Фортенгейм вручил ей свой адрес, они распрощались и дальше Рэчел поехала вместе с Денизой, которая вела себя тихо, как мышь, хотя на самом деле была в восторге, что им все-таки выпало настоящее приключение.
Девушка думала о том, как все странно. Особенно, то, что произошло совсем недавно. Ей предложили выйти замуж и теперь она считается помолвленной. Как интересно! Оказывается, это так просто. Но все-таки, как-то необычно. Она знает Фортенгейма очень мало и даже для себя не может решить, как к нему относится. Скорее всего, пока никак. Тогда зачем она согласилась на его предложение? Загадка. Может быть, потому, что ей хотелось попробовать быть помолвленной? Интересно, что скажет мама?
Подъехав к Хеттерингтон-холлу, Рэчел спустилась с лошади и направилась по дорожке к дому. За ней спешила Дениза.
Дверь отворили после двухминутного ожидания. На пороге возникла Лиз. Она
— Прошу вас, мисс Вудвилл, проходите. Ваша мать в гостиной.
Она кивнула Денизе и мигнула ей, чтобы та задержалась. У них было, что обсудить.
Беатрис в самом деле сидела в гостиной, обдумывая план действий на сегодня. Она слегка удивилась, когда увидела свою младшую дочь.
— Рэчел, это ты?
— Мамочка! — девушка кинулась к ней и почти повисла на шее, — я ужасно соскучилась! И папа тоже скучает, — добавила она осторожно.
— Так ему и надо, — проворчала Беатрис, целуя дочь в щеку, — садись. У тебя все в порядке?
— Да, конечно. Вот, решила вас навестить. Где Кэт?
— Сейчас спустится и мы выпьем чаю.
— Это хорошо, — девушка села в кресло рядом с матерью, — мамочка, а когда вы вернетесь?
— Не знаю, — кратко отозвалась женщина, на эту тему она предпочитала не говорить вообще.
Рэчел поняла это и больше ничего не спрашивала.
Вскоре появилась Кэт.
— О, — воскликнула она, — у нас гости! Рэчел! Привет, сестричка!
— Привет, Кэт! — обрадовалась девушка, обнимая ее, — сто лет тебя не видела.
— Так уж и сто, — фыркнула она.
— Чай готов, миледи, — сообщила Лиз, появляясь в дверях.
— Значит, пойдем пить чай, — Беатрис поднялась с места.
И они отправились в столовую.
— Какой мрачный дом, — заметила Рэчел, оглядываясь по сторонам, — как ты здесь жилая, мамочка?
— Самый обычный дом, — Беатрис пожала плечами, — и мне здесь очень нравилось. Здесь жутко запущенный чердак весь в пыли и паутине. Я любила там играть. А в саду высокие, раскидистые деревья.
— А зачем тебе деревья, мамочка? — поинтересовались ее дочери.
— Было так здорово сидеть на ветке и болтать ногами.
Они рассмеялись.
— Мама, ты, наверное, была сорвиголовой? — спросила Кэт.
— Еще какой, — фыркнула та.
Кэт сделала себе бутерброд, увенчала его тремя ложками варенья и всю эту внушительную массу отправила в рот.
Рэчел заметила это и приподняла брови. Это был уже третий такой бутерброд за последние десять минут. Обычно, Кэт следила за тем, что ест и сколько, беспокоясь за свою фигуру.
— Вкусно, Кэтти? — хихикнула она.
— Очень. Обожаю варенье.
Рэчел не выдержала и рассмеялась.
— Странно, раньше ты его терпеть не могла.
— А сейчас полюбила.
Кэт помрачнела и допила чай. Она становится жуткой уродиной. Скоро не пролезет ни в одну дверь. Кто тогда на ней женится? Ей захотелось плакать.
— Я неважно себя чувствую, мамочка, — поднялась она из-за стола, — можно, я пойду лягу?
Беатрис кивнула.
— Конечно. Иди и ложись.
— Кэт, что с тобой? — огорчилась Рэчел, — ты такая бледная, на себя не похожа.