Бедный негр
Шрифт:
Отряд Эль Мапанаре, укрывшийся в тени деревьев, росших в глубоком ущелье, справлял в ту ночь одну из многочисленных свадеб своего главаря, который имел обыкновение присваивать в качестве военной добычи белых женщин. Эль Мапанаре силой заставлял местных священников совершать обряд бракосочетания, чтобы еще больше поглумиться над своими беззащитными жертвами.
Сейчас в лапы к нему попалась девочка лет тринадцати. На свой окрик один из дозорных, охранявших лагерь, услышал ответ:
— Педро Мигель Мститель.
Эль Мапанаре, выпустив из рук свою жертву, отодвинул циновку, прикрывавшую вход в хижину на сваях, в которой он устроил свое логово, и высунулся наружу.
— Видно, он пришел один, а это как нельзя кстати.
И, повысив голос, приказал часовому:
— Пускай пройдет, если он без охраны, мы тут с ним поговорим по-свойски.
Педро Мигель в самом деле был без охраны. Костер, в котором жарились куски телятины, играл причудливыми бликами на угрюмых лицах негров, уроженцев Капайских гор; капайцы Эль Мапанаре наводили ужас на весь Барловенто. В глазах негров наряду с настороженностью проскальзывало неподдельное восхищение отвагой и доблестью, которыми славился Педро Мигель Мститель.
Только один Эль Мапанаре, казалось, сохранял невозмутимость, эн нахально улыбнулся Педро Мигелю и, когда тот спешился, подал ему руку:
— Приветствую во имя бога и федерации собрата по оружию в славной битве, и да забудутся отныне обидные слова, сказанные когда-то. Давай потолкуем о новых делах, которые, надеюсь, будут ясными как божий день — ведь так полагается между старыми друзьями.
— За этим самым я и приехал, — ответил Педро Мигель, не обращая внимания на ехидный тон Эль Мапанаре. — Но только чтобы…
— Как командир с командиром? Понятно! Кое-какие из последних новостей принес мне дымный ветер, что подняли знаменитые пожары.
Но Педро Мигель уже не слышал ни того, что говорил ему главарь капайцев, ни каким тоном он это говорил, все его внимание было поглощено необыкновенным зрелищем. Нелепо привалившись к дереву, стоял дряхлый старик, настоящая развалина. С безумным видом двигал он в воздухе руками, словно суча невидимые нити.
— Падре Медиавилья! — вскричал пораженный Педро Мигель, ибо перед ним действительно стоял некогда сильный, жизнерадостный и веселый священник, помышлявший сотворить столько дел своим свинцовым кропилом.
— На войне всякое бывает! — вступил в разговор Эль Мапанаре. — Вот отче понадеялся слишком на свои штаны, которые таскал под сутаной, и, когда скумекал что не годен на такие дела, было уже поздно. Вдобавок, кажись, ему влепили в голову в каком-то бою, вот с тех пор он и помутился рассудком и сучит день и ночь ниточки, какие только он один и видит.
— А почему он здесь? — спросил Педро Мигель.
— Это я тебе сию минуту объясню, дорогой мой собрат по оружию. Каждый, как говорится, ублажает свои слабости. А моя самая что ни на есть наибольшая слабость — это белые женщины. Недостаток как и всякие прочие недостатки, но, коли тело просит, ничего не поделаешь, — негр устоять не может. Да не я первый с такими прихотями
Педро Мигель едва сдержался, чтобы не хлестнуть Эль Мапанаре по лицу веткой, которую держал в руках.
Эль Мапанаре, заметив это движение, с ухмылкой продолжал:
— Ради истины надо сказать тебе всю правду. Я христианин и, как говорится, хлебнул из купели соленой водицы, хотя она и не пришлась мне по, вкусу. Мне нравится, чтобы все было, как велит святая матерь-церковь. Потому как только я прихвачу беляночку по вкусу, так тут же посылаю за попом, чтоб он меня незамедлительно с нею окрутил. А как ты сам понимаешь, такую штуку не всегда удается сотворить, потому как не всякий длинно-полый хочет исполнять мои прихоти. Вот мне и приходится кое с кого снимать стружку и начинять свинцом, как положено, поставив к стенке у его же церквухи. А это, как сами понимаете, не очень-то приятная обязанность для доброго христианина, как тот, что стоит перед вами и разговаривает, как равный с равным.
Педро Мигель никогда не мог и подумать о таких чудовищных зверствах, на какие был способен Эль Мапанаре, слова которого вызвали дружный хохот его подчиненных.
— Остальное мне все понятно, — прервал Педро Мигель бандита, едва сдерживаясь, чтобы не накинуться на него с кулаками. — Теперь падре Медиавилья, или то, что от него осталось, служит вашим утехам.
— Он уж был такой, каким вы его сейчас видите, когда мы взяли селение Тапипа месяца два тому назад. С тех пор я и вожу его с собой, чтоб справлять свадьбы и чтоб он отпускал нам наши грехи, покуда мы веселимся и бражничаем. Такая уж у них, видно, планида, для того они и живут на свете. Я тут, случаем, женился на беляночке из Лома-дель-Вьенто, совсем молоденькая девчонка, — как говорится, для старой косы хорош новый оселок.
— Из Лома-дель-Вьенто, говорите? — перебил его Педро Мигель.
— Да. Мы оттуда пришли только сегодня. Хорошая попалась девчонка. Островитяночка. Кажись, дочка усопшего Хосе из Лас-Мерседес. Покойничек, как и все его семейство, с сегодняшнего дня и на веки вечные.
Пристально посмотрев в лицо Педро Мигеля, он продолжал:
— Была там среди них одна добрая молодка, по имени Эулохия, которая, как помнится, когда-то нравилась…
— Мне, — договорил за него Педро Мигель.
Эль Мапанаре невольно сделал шаг назад. Он затеял этот разговор с гнусным намерением свести старые счеты с Педро Мигелем. Злопамятный негр не забыл то презрение, с которым Педро Мигель отверг его приглашение пойти на войну. Теперь злоба Эль Мапанаре усилилась еще больше, он завидовал славе, которой пользовался его соперник. Но Педро Мигель говорил с таким спокойствием, с таким самообладанием, что Эль Мапанаре не выдержал и, потеряв над собой власть, виновато опустив глаза, вскричал:
— Карамба! Собрат по оружию! Я не знал этого раньше! С ней не приключилось ничего страшного, просто ей всадили пулю, потому как она схватила ружье, чтоб защитить своего отца…
— На войне всякое бывает, — снова перебил бандита Педро Мигель и тяжело опустил руку на его огромное плечо. — Не беспокойся, приятель, сегодня мы будем вместе воевать. Вы как раз тот человек, который мне нужен, и ради этого я и пришел сюда. Женщины это особая статья, у нас, мужчин, таких, как мы с вами, совсем иные заботы. В Рио-Чико готы сколачивают большое войско, чтобы напасть на нас и разбить всех поодиночке. Вдобавок в Гуатире собираются отряды, которые хоть и называют себя федералистскими, на самом деле такие же наши враги, как и олигархи. Словом, мы теперь, как говорится, между двух огней, и нам надо объединиться.