Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
Но спроси меня, ревновал ли я? Нет. Такой вот парадокс. Я не ревновал, но был не на шутку расстроен.
Резкая и острая обида овладела мной. Обида от того, что ты когда-то помог человеку, попавшему в сложную жизненную ситуацию. Поддержал. Вытащил из пучин депрессии и неуверенности в себе. Фактически бесплатно отремонтировал чужую квартиру. Но жить в этой квартире будет мой харизматичный коллега. Я помог Василисе, а девушка отплатила мне… ничем.
Да, понимаю, отношения – это не торг: ты мне – я тебе. Понимаю,
Ай, давайте начистоту: всё равно я обижался. Эвилова слили. Куда там мне до товарища Кима. Его древняя клановая фамилия, в отличие от моей, сулит богатство и счастье, а не несёт разрушение. Зачем я вообще из всех возможных фамилий выбрал именно эту? Мог бы стать Сливиным. Ливиным. Ливановым. Лимонниковым. Остаться Ли, в конце концов…
М-да. Что посеешь, то и пожнёшь. Стал Эвиловым – получай ожидаемый результат.
И это ещё хорошо, что Василиса не знала о готовящемся предложении. А вот было бы глупо, если бы я, такой дурак, в ресторане… с кольцом… при всех…
Я болезненно скривился.
* * * * *
Когда меня чуть отпустило, я, проревевшись, взял себя в руки.
Что толку плакать? Реви, не реви, ничего не изменишь. Некоторые вещи неизменны. Я был удобен. Этим всё сказано. Я любил, а меня любили ровно до тех пор, пока на горизонте не появился более достойный кандидат.
Это жизнь. Эволюция в чистом виде. Самка ищет наилучшего, с её точки зрения, самца. Удачи. Хотите жить по законам биологии, минуя вопросы этики и морали, – живите. Флаг вам в руки.
Как ни странно, ни Германа, ни Василису я ни в чём не винил. Иногда и впрямь такое бывает. Понимаю, быть третьим лишним очень неприятно, но так уж моя карта легла. А ещё я понимал, что в моей личной истории Василиса, к сожалению, действительно оказалась второй королевой Чорин. Она предпочла не меня, виртуального Ким Бён Ина, а того, кого искренне посчитала своим королем Чхольчоном. Только вот ведь пикантный нюанс: не в сериале, а в реальной истории Кореи король Чхольчон умер в возрасте 33 лет, оставив вдовствующую королеву одну править страной на долгие 14 лет. Это были самые бесполезные 14 лет в истории Кореи. И, видит Великий Дракон-Создатель, не хотелось бы каркать, но не я первым начал проводить аналогии и параллели.
Глава 37. Диалоги в квартире
Около восьми вечера в квартире появился Лонг.
– Ты мог бы нас предупредить, что уехал из больницы? – мягко поинтересовался мужчина. – Мы вообще-то волновались. Все.
– У меня не было «зарядки» на телефон, так что нет, не мог, – пояснил я.
– Ну а потом? – принялся расставлять продукты из своего пакета мой друг.
– А потом я занимался самоедством. И планирую этим же заниматься ближайшую неделю в одиночестве. Потом… всё остальное. У меня по графику время на «тупо поныть».
– Ясно. То есть ты в курсе про Геру и Василису.
– О да.
Лонг вздохнул и невидящим взором уставился в стену.
– Я правда сочувствую тебе, бро, –
– Как там Бао? – неожиданно для самого себя спросил я.
– Повзрослела, – сухо ответил Лонг, складывая пакетик в ровный треугольничек. – Пришлось резко повзрослеть. Лично я этого от неё этого не ожидал. Мозги влёт прочистило. Я даже не знаю, что для неё оказалось страшнее: то, что ты после её удара кулаком оказался в больнице, или что твоя обожаемая Василиса… ладно, я не буду ничего говорить. Хотя нет, буду. Да как так можно-то??? – истерично завизжал Лонг. – Твой парень в больнице с… ну, не важно, главное, состояние тяжёлое… Двое суток не прошло, а ты уже в кровати с… А как же вопросы морали и нравственности? Такая грязь! Сожрать её мало! Спалить её к чертям собачьим – это меньшее из зол! Ой… Извини… – закрыл руками рот Лонг и резко заткнулся.
– Я что-то такое и предполагал, – кивнул головой я, зябко кутаясь в толстовку. – Не извиняйся. Это жизнь. Я никого ни в чём не виню. Ни Бао, ни Йо-йо, ни Василису. Просто череда случайностей. Но, повторюсь, мне нужно время банально проораться. В нашей коммуне я этого сделать элементарно не смогу.
– Ты подозрительно спокойный, вот что я тебе скажу, – рычал Лонг. – Баожэй бы на твоём месте всё сначала к херам разнесла, а потом ушлёпала выяснять отношения с девушкой и бывшим коллегой.
– Ну извини. Я… никого силой удерживать не буду. Это бесполезно. Если что-то пойдёт не так, я просто уйду в сторону.
– Я поступлю так же, – вздохнул китаец, внезапно успокаиваясь. – Хотя все убеждены,что я обязан по меньшей мере заморозить своей обидой весь мир. Поорать поору, конечно, но на этом всё.
То ли мне показалось, то ли в комнате действительно немного потеплело. Во всяком случае, я зябнуть перестал.
– Полное принятие и смирение, – слабо хихикнул я. – Хотя… мне тут намекнули, что это не совсем мой эгрегор. Так что…
– Кто намекнул? – живо поинтересовался Лонг.
– Да «отходняки» у меня после наркоза ужасно интересные были. Низкий потолок. Белый свет. Туннель… Музыка…
– Это не «отходняки», – тихо прошептал Лонг. – Ты же знаешь, что…
– Да. Мне врач говорил. Я в «рубашке» родился, не иначе.
Лонг принялся готовить, а я задремал. Хорошо все-таки, когда рядом есть нормальный адекватный человек. Вот объясните, почему Лонга женщины стороной обходят? Типа приезжий? Понаехавший? Вот дуры. Прекрасный мужик.
– Я тут так подумал, – внезапно для самого себя заговорил я. – Когда… ну… вот эта вся кровавая красота на мне заживёт… Я всё-таки свалю из этого великолепного городка.
– Опять сбегаешь от проблем, гэгэ? – криво усмехнулся Лонг. – Ожидаемо.
– А что меня тут держит? – хмыкнул я. – Ничего.
– Диди, везде, где живут люди и им подобные существа, проблемы одинаковы. Даже на самой дальней планетке.
– Понимаю. И тем не менее.
– Я пойду с тобой, – принялся нарезать картошку для супа мой друг. – В принципе, меня тоже ничего тут не держит. И я хочу на море. Вообще я хочу на исконный север, туда, где лишь снега и лёд, а вокруг ни души, но для начала и местное южное море подойдёт.