Беглец на задворках Вселенной
Шрифт:
– А я хочу конкретно! Петух! За ширмой петух, и на входе петух! И если второй рыжий петух не извинится, потенции ему в ближайшие полгода не видать! Будут вечные полшестого! До свидания!
Как оказалось, я попал в точку. За ширмой реально был петух. А админ оказался… из «этих». И он реально долго потом передо мной извинялся, пока я скептично разглядывал его согбенную нелепую фигуру перед собой.
– Я ж говорила, – шептала моя бывшая клиентка режиссёру проекта. – Это парень сильный, а вы мне не верили…
Парень не сильный.
* * * * *
На второе испытание Баожэй попросту не пустили. И никакие уверения, что я болен и нуждаюсь в поддержке, а это всего лишь сопровождающая, не сработали. Но мне повезло. Когда я заходил в гараж с машинами, одна из тачек в левом ряду еле заметно дёрнулась. Спрятанному в багажнике пацану, видно, было неудобно, и он поменял позу. Я уверенно подошёл к серой «Ауди» и хлопнул её по капоту:
– Тут.
– Э, нет, – запротестовал ведущий. – Это какая-то подстава. Переигрываем. Слишком быстро.
– Но парень прав, – удивился оператор. – Человек же в этом багажнике!
– Всё равно, явно была наводка, – настаивал ведущий. – Такое иногда бывает. Сливают данные, крысы. Узнать бы, кто… выходи, короче, шаман, или как ты там себя величаешь, мы перепрячем пацана…
Мне опять повезло. Я даже заулыбался. Это ж… дебилизм. Бытовой дебилизм. Дебилизм, невнимательность оргов и мой личный фарт сегодняшнего дня.
У чувака, который прятался в багажнике, была очень интересная рубашка. Специфическая. И нитка, выпавшая из рукава, была приметной. Невероятно характерной. И лежала эта нитка аккурат у одного из колес синей «Лады». Сначала я решил, что это слишком просто, мол, так поступили специально. Отвлекают. Но, легко считав волнение на лице ведущего, я понял, что прав. Пацан именно тут.
– Здесь, – похлопал я синюю машину.
– Твою ж налево, – ругнулся ведущий и снова повторился. – Да кто тебе данные сливает-то…
* * * * *
С третьим испытанием вышло ещё интереснее. Мы с Баожэй ехали в такси и, как водится, застряли в «пробке». Подруга привычно залипала в телефоне, а вот я поглядывал по сторонам, изучая Москву изнутри, так сказать. Я обратил внимание, что в одном из автомобилей по соседству едет довольно знакомый мне персонаж, но я не помнил, как его зовут. Медийный такой товарищ. Когда я был студентом, он в Хабаровск со спектаклем приезжал, будучи ещё начинающим и подающим надежды молодым актёром.
Я заулыбался: надо же. Съездил в Москву, увидел популярного перса в быту, а не на сцене. Мне ж никто не поверит.
– Шпилька, – принялся тормошить приятельницу я. – Там этот, как его… ну смотри же, блин… ай, чёрт…
– Кто? – оторвалась от телефона Баожэй.
– Ну этот, как его… – защёлкал я пальцами, пытаясь вспомнить малознакомое лицо из телека. – Актёр, короче. Снимался в этом… Да блин, почему я не помню никого из «звёзд» отечественного кинематографа??? Что за несправедливость?
– Не вижу. Тебе показалось.
«Пробка» принялась рассасываться, а машина в соседнем потоке погнала вперёд.
Ладно,
На беду устроителей, я хорошо запомнил номер машины, везущей малознакомого мне актёра. И, увидев «Киа» у здания, где мужчина пересаживался уже в полностью закрытом виде в автомобиль телепроекта, я всё сопоставил. Вот он, наш гость.
Оба-на… ща будет мясо, отвечаю. Мозги у недоверчивого ведущего взорвутся конкретно.
В общем-то, так и получилось. Баожэй опять не пустили в помещение, посчитав, что она станет мне подсказывать, и я заулыбался. Надо же. А Шпилька ещё хотела мне через наушники что-то диктовать, наивная салага. Я поджёг сигарету и постоял, глядя насмешливо в лицо ведущего, и никуда более. Такая психическая атака на единственный доступный эмоционально нестабильный объект в зоне видимости. Ведущему это явно не понравилось, и даже оператор заинтересовался, а почему ничего не происходит.
– Вы не будете работать? – сухо уточнил ведущий. – За ширмой человек. Он устал. Ждёт. А вы фиглярствуете. Кто он?
– Я и работаю, – саркастично изрёк я. – С вас информацию считываю, больше же не с кого. За ширмой человек. Две руки. Две ноги. Голова. Ничего особенного. Но он считает, что особенный. Напрасно, кстати. Перед лицом смерти и суда Великого Дракона все едины.
– Поразительно, – саркастично закрыл лицо руками ведущий. – Какой ёмкий ответ. У вас всё?
– Забавный вы человек, надо признать. Ваш скепсис поражает, – взмахнул сигаретой я. – Аура от вас такая… негативная, нездоровая. Для вас это плохо закончится. Ц-ц-ц…
– О, я столько проклятий в свой счёт слышал, – скривился ведущий. – И что? Где хулители, и где я?
– Это не проклятие, это предупреждение, – стряхнул я пальцем пепел с сигареты. – В этом большая разница. Смысл вас проклинать, когда вы сами с этим прекрасно справляетесь? Как говорится, сколько веревочке не виться… Не всегда же вам тут работать, верно? Может какая-нибудь неприятность произойти… семейная… досадная... скандальная… На диво публичная. И со следующего сезона, скажем, тут будет стоять другой ведущий… Хотя нет, не будет… Вы на своём месте. Вас так, просто попугают, и… Ладно, это всё лирика, – перебил себя я. – Перейдём к делу. Как я сказал, за ширмой человек. Мужчина. Парадокс в том, что я не знаю, кто это. Вернее, знаю, назвать его не смогу. Как глупо, верно? Я просто не помню его имя и фамилию. Это актёр. Русский актёр. М-м-м… довольно популярный у женщин сериальный актёр, но я совершенно не разбираюсь в отечественных «мыльных операх». Предпочитаю корейские дорамы, знаете ли. Значит, выглядит этот кадр так, записывайте. Светленький. Голубоглазый. Мордочка такая пикантная, миловидная, я бы даже сказал, смазливая. Фигурка спортивная. Рост… ну вот такой примерно. Надрывно завывает, когда драматические сцены исполняет. Жесты у него… м-м-м… характерные, узнаваемые…