Бегущий по лезвию бритвы
Шрифт:
— Может, хватит? — вспылила Джулиана.— Не даешь читать.
Он пожал плечами и умолк. Она стала читать дальше — теперь уже про себя.
«...Чтобы насытить товарами бескрайний китайский рынок, детройтским и чикагским заводам приходилось работать денно и нощно. Но огромное чрево было ненасытно. Столетиями миллионы китайцев не имели ни грузовиков, ни кирпича, ни стального проката, ни одежды, ни пишущих машинок, ни консервированного горошка, ни часов, ни капель от насморка. В шестидесятом году уровень жизни американского рабочего стал самым высоким в мире, а все благодаря репутации, которую Америка заслужила в торговле с Востоком. Войска Соединенных Штатов покинули Японию, и все же факт
— Думаю, не мы, а они задавали бы тон,— сказала Джулиана.— У них это всегда лучше получалось. Я о британцах.
Вопреки ее ожиданиям Джо не ответил. Джулиана снова уткнулась в книгу.
«...реализация глобальных замыслов: выравнивание культурных уровней и примирение соперничающих этносов, которые со времен падения Рима раздирали на части Европу. Сбывается мечта Чемберлена о едином союзе христианских стран, живущих в согласии не только друг с другом, но и со всем миром. И все же... Остается только одна незаживающая язва. Сингапур.
Среди жителей государства Юго-Восточной Азии немало китайцев. В основном это бизнесмены. И вот эти преуспевающие буржуа видят, что американская администрация Китая обращается с так называемыми “туземцами” справедливее, чем англичане. Под властью англичан для цветных недоступны ни государственные клубы, ни гостиницы, ни хорошие рестораны; как и в былые времена, для них отводятся специальные места в поездах, автобусах и — что всего хуже — ограничивается выбор места жительства. Из разговоров и газет “туземцы” знают, что в Соединенных Штатах проблема цветных решена еще в конце сороковых. Везде, даже на Юге, белые и негры живут и трудятся в равных условиях. Вторая мировая война покончила с дискриминацией...»
— А потом началась заваруха? — спросила Джулиана. Джо что-то проворчал, не отрывая глаз от дороги.
— Расскажи, что там дальше,— попросила она.— Похоже, я не дочитаю — скоро Денвер. Наверное, Америка сцепилась с Британией, а победившая страна получила весь мир?
— Кое в чем это неплохая книга,— ни с того ни с сего сказал Джо.— Абендсен продумал все до мелочей: Соединенным Штатам достается Тихий океан, ни дать ни взять — наша Восточно-Азиатская сфера процветания. Россию они делят между собой. Все это длится лет десять, а потом, естественно, заваривается каша...
— Почему — естественно?
— Такова человеческая натура,— пояснил Джо.— Натура государств. Подозрительность, алчность, страх. Черчиллю кажется, будто янки, взывая к проамерикански настроенному большинству китайского народа, подрывают британскую власть в Южной Азии. Появляются так называемые «профилактические изоляторы» — другими словами, концлагеря для тысяч неблагонадежных китайцев. Их обвиняют в саботаже и враждебной пропаганде. Черчилль...
— А Черчилль все еще у власти? Ведь ему уже под девяносто!
— Вот тут-то американцы и дали маху,— ухмыльнулся Джо.— Британцы поступили умней. Через каждые восемь лет лидеру Соединенных Штатов, будь он хоть семи пядей во лбу, дают пинка. А вот Черчилль остается
— О боже! — воскликнула Джулиана и заглянула в конец книги — убедиться, что Джо не соврал.
— Тут я согласен,— продолжал Джо.— В войну Черчилль здорово правил Англией. Британцы много бы потеряли, вынудив его уйти в отставку. Запомни мои слова: государство не может быть лучше, чем его правитель. Fiihrerprinzip — принцип лидерства, как говорят фашисты. И они правы. С этим даже Абендсен согласен. Ясное дело, после войны Америка легко расширяет сферу экономического влияния — еще бы, она отхватила у япошек такой громадный рынок в Азии! — но этого недостаточно. У Штатов нет духовной основы, нет ее и у британцев. И то, и другое общество — плутократические, наверху стоят богачи. Побеждая, плутократы думают только о том, как делать деньги. Абендсен ошибается: не нужны им никакие социальные реформы, никакие благотворительные программы. Напротив, англосаксонская олигархия в жизни бы ничего такого не допустила.
«Говорит, как убежденный фашист»,— неприязненно подумала Джулиана.
Видимо, Джо прочел эту мысль на ее лице — он вдруг притормозил, полуобернулся и, поглядывая одним глазом на Джулиану, а другим на дорогу, сказал:
— Послушай, я не интеллигент — фашистам интеллигенты ни к чему. Для них важно дело. Теория вытекает из практики. В плане мозгов наше корпоративное государство требует от нас только одного — понимания движущих сил истории. Ясно? Так вот: я их понимаю.— Он говорил серьезным, чуть ли не умоляющим тоном.— У всех этих прогнивших денежных империй — Британии, Франции, США, хотя последняя не совсем империя, а так, недоношенное дитя с непомерным аппетитом,— не было души, а значит, и будущего. Им не суждено было выжить. Я знаю: нацисты — это банда головорезов. Правильно? Ты согласна? — Он так быстро говорил, с таким количеством итальянских жестов, что Джулиана не удержалась от улыбки.— Это Абендсену не все равно, кто выиграет последнюю битву — США или Англия. Да и какая разница?! Слава, заслуги, история — это только слова! Пусть они победят вшестером, вдесятером — что меняется? Ты читала когда-нибудь статьи дуче? Красиво написано. Вдохновенно. Красивый мужчина. Раскрывает подоплеку практически любого события. Старое против нового — вот настоящая причина войны. Деньги — вот почему фашисты некстати втянули в это дело еврейский вопрос,— против массового сознания, которое немцы называют Gemeinschaft.
К этому пришли и Советы. Коммуния. Согласна? Большевики украли у Петра Великого идеи панславянской империи и строили ее, прикрываясь социальными реформами.
«Точь-в-точь Муссолини»,— подумала Джулиана.
— Нацистская резня — это, конечно, трагедия,— задумчиво продолжал Джо, обгоняя грузовик.— Но ведь проигравший платит, так всегда было. Возьмем любую из прежних революций, французскую, например, или кромвельскую с войнами против ирландцев. В немецком характере слишком много философии да и театра, пожалуй. Взять хотя бы эти бесконечные митинги. А настоящего фашиста никогда не поймаешь на болтовне. Он говорит только по делу. Как я, верно?
— Боже, да ты как помелом метешь! — со смехом ответила Джулиана.
— Я тебе объясняю фашистскую теорию действия! — закричал Джо.
Она промолчала, давясь от смеха. Но сидевшему рядом человеку ее слова не казались смешными. Джо побагровел, глаза горели, на лбу вздулись вены, его даже трясло. Он снова вспахал пальцами шевелюру и молча, зло посмотрел на Джулиану.
— Не дуйся,— сказала она.
Ей показалось, что Джо ударит ее. Он поднял руку, но спохватился и, выругавшись, включил радио.