Белая леди
Шрифт:
— Тогда из-за чего они повздорили?
— Я не знаю.
— Иными словами, твой визит оказался пустой тратой времени. Мы все еще ничего не знаем об этом проклятом деле. Что Блум должен был сообщить?
— О чем?
— Ты звонил Блуму?
— Нет. Разве я собирался звонить ему?
— Ты помнишь нашу встречу со Стедманом вчера днем?
— Конечно, помню.
— После того, как ты и Маккалоу прикончили целую бутылку виски?
— Я выпил только две рюмки.
— Ты
— Да.
— Но ты не позвонил Блуму.
— Нет.
— Ты сказал, что собираешься позвонить ему, как только придешь домой.
— Ладно, я не позвонил ему.
— А я думала, ты не был пьян.
— Черт побери, Тутс! Я выпил две паршивые…
— Ты помнишь, что Стедман говорил нам?
— Нет.
— О трейлере Уиллы.
— Уиллы?..
— За две ночи до ее смерти…
Уоррен взглянул через правое плечо, затем повернул машину к обочине. Выключил зажигание. Повернулся к ней.
— Расскажи мне.
Полицейским офицером, с которым Блум говорил в Раттерфорде, Миссури, в семь часов вечера в ту среду, был тот лейтенант, который вел так называемое «дело о ночной краже в цирке», когда «Стедман энд Роджер» давал представления в этом городе три года назад. Это был не тот же человек, который вел так называемое «дело о самоубийстве в цирке». Его расследовал капитан Леопольд Шульц. Лейтенант Хейнце прямо сказал Блуму, что в департаменте полиции Раттерфорда никто не верил, что эти два происшествия как-то связаны между собой. Их расследовали отдельно, и по каждому было заведено свое дело.
— Вы обнаружили какой-то след по делу о ночном ограблении? — спросил Хейнце.
— Нет, — ответил Блум, — но мы тут работаем по делу о покушении и просматриваем прошлое некоторых людей, оказавшихся в орбите жертвы.
— Какого рода покушение?
Блум рассказал ему.
— И кража в цирке была в его орбите?
— Нет, просто мы пытаемся найти, кого мог знать тот, в кого стреляли?
— Да? — удивился Хейнце.
— Да. Он случайно не звонил вам?
— Повторите еще раз, как его имя?
— Хоуп. Мэттью Хоуп.
— Нет, не звонил. Я должен предупредить вас… по этому лабиринту бродить придется долго.
— Возможно, и мы хватаемся за каждую ниточку.
— В том числе интересуетесь ночной кражей в цирке, случившейся три года назад?
— Да. Вы можете сообщить мне подробности?
— Произошло то, что кто-то вторгся в ее трейлер…
— Трейлер миссис Торренс?
— Да, в тот, в котором она жила со своей дочерью. Хотя, как мы смогли установить, дочь не проводила там слишком много времени.
— Что вы имеете в виду?
— Она
— Значит, ее не было в это время в трейлере?
— Никого не было. Это произошло во время представления.
— Тогда кого-нибудь подозревали?
— Да, мы пошарили вокруг, как обычно.
— И кого же?
— Кое-кого из городских, нападавших на проезжающих. А также лиц с подмоченной репутацией в самом цирке. Таких много разъезжает вместе с цирками, вы же знаете.
— И что вы установили?
— Ничего, вот почему дело еще открыто.
— А что украли?
— Всего лишь некоторые безделушки и украшения.
— Какого рода?
— Ювелирные вещицы.
— Что еще?
— О, еще какие-то ценные бумаги. Понимаете, он прихватил с собой сейф.
— В трейлере был сейф?
— Ну, один из этих маленьких несгораемых ящичков, которые гроша ломаного не стоят. Вы же знаете такие нетяжелые штуковины, которые можно положить в карман. Этот был как раз такой.
— А где он находился? Прямо на виду?
— Нет, она держала его в холодильнике.
— В холодильнике?
— Да. Эта штуковина по всем измерениям имела пятьдесят сантиметров. Она сняла там несколько полок и сунула его в холодильник. Держала свои бриллианты в холоде.
— Там были бриллианты?
— Да. Бриллианты, рубины, изумруды; у нее была маленькая хорошая коллекция, у этой леди.
— Вы сказали — и ценные бумаги. Какие?
— Государственные облигации.
— Что-нибудь еще?
— Это все, что она назвала. Да, еще пара или две наручных часов и серебряная погремушка, которую ей подарили, когда она была ребенком, и кое-какие вещи, принадлежащие ее дочери.
— Какого рода? Эти вещи ее дочери?
— В основном такие же. Всякие пустяки.
— Дорогие?
— Некоторые — да.
— Класса бриллиантов, рубинов и изумрудов?
— Ну, там была нитка жемчуга, которая стоит несколько тысяч, и кольцо с сапфиром, подарок к шестнадцатилетию.
— В трейлере был револьвер?
— В перечне похищенных вещей револьвер не был указан, сэр.
— Я не говорю о том, что было в сейфе. Ваши люди не нашли револьвер в трейлере?
— Мы не искали револьвер.
— Но он был или нет?
— Мы не искали ничего, кроме следов преступника.
— Что-нибудь еще, кроме сейфа, пропало?
— По словам леди, нет.
— Но если эта леди владела револьвером, он должен был остаться. Она не упомянула о пропаже револьвера, верно?
— Нет, сэр, не упомянула.
— Я особенно думаю об этом…