Белая волчица

Колычев Владимир Григорьевич

– И что?

– Милюхин сиганул под «КамАЗ», а ты сбежала.

– Мне стало страшно, и я удрала.

– А с Лукомором связываться было не страшно? Это же мафия. Он тебя в порошок сотрет.

– Лукомор признался в убийстве?

– Да, и протокол подписал. Но у него есть люди на свободе, – с чувством тревоги предупредил Гриша.

– Я не подумала, – сказала Лена и виновато глянула на него.

Как будто он должен был защищать ее, а она вызвала огонь на себя, тем самым подставила под удар и его. Гриша, конечно, хотел ей помочь.

Парень понимал, что не будет ему жизни без Лены. Его угораздило влюбиться в это красивое, но пугающее чудо.

– Где твоя фотография? – тихо спросил он. – Та, на которой ты в купальнике?

– У меня.

– Там номер телефона. Чей он?

– А ты не знаешь? – Лена пытливо глянула на него.

– Мы выяснили бы, чей это телефон, вышли бы на Милюхина, вывели бы его на чистую воду. Ты предупредила Ивана об этом.

– Да, предупредила.

– И убила, – осмелился предположить Гриша.

– Никто ничего не докажет! – Лена посмотрела на него вызывающе, но в ее взгляде не было гипнотической силы.

Она не пыталась его зомбировать, подчинять себе.

– Ты сделала для этого все, на что была способна.

– Неправда. Я не собиралась избавляться от Ромы, он сам хотел вывести меня из игры.

– В какую же игру ты входила?

– В ту, из которой вышла два года назад. Во всяком случае, я так думала, а он сказал, что из этой игры можно выйти только раз и навсегда…

– Охоткина кто заказал? – перебил ее Кустарев.

– Кто? – Лена посмотрела на него так, как будто не задавала вопрос, а отвечала на него.

– Ты должна знать.

– Почему я обязана наговаривать на Ивана?

– Ты у него дома была, две ночи с ним провела, перед тем как он погиб. Ты сказала ему про телефон, по которому мы могли на него выйти. Этот номер был у Калинина, у Эрихова, да и у Аникеева наверняка тоже.

– Зачем ты спрашиваешь, если все знаешь?

– Я хочу, чтобы ты мне сказала!

– Я не участвовала в убийстве Охоткина. Аникеев пытался свести со мной счеты. Милюхин дал мне понять, что я должна исчезнуть. Он и увозил меня, чтобы убить. Я ни в чем не виновата, всего лишь защищалась. Как тогда, так и сейчас. Я не хочу тебе врать, но начну это делать, если твои вопросы будут угрожать моей безопасности. Пойми, я хочу жить спокойно, чтобы меня оставили в покое. Неужели это непонятно?

– Если ты ушла от Милюхина, то зачем поселилась здесь? – не удержался от вопроса Кустарев.

Действительно, почему? Если Рома работал на Милюхина, то Лена не должна была приближаться к городу Бочарову даже на дальность полета тактической ядерной ракеты.

– Хватит! – Лена внутренне напряглась.

Он ощутил вибрацию в ее взгляде не только зрением, но и всеми фибрами души. Она сказала все, что хотела, а Гриша этого не понял. Теперь она объясняла ему суть дела глазами, в которых тонуло его упрямство.

Но сознание парня работало четко. Именно поэтому он понял, в чем оплошал. Не надо было донимать Лену расспросами. Ведь ему и без того

все стало ясно.

Не было Лены на крыше дома, когда оттуда падал Аникеев. Она могла стоять на чердаке, наблюдать за ним, но не сталкивать. Да и Милюхина Лена за руку под машину не тянула, а скрылась с места происшествия лишь потому, что испугалась. Она же девушка, создание легко ранимое и пугливое.

Еще она умела любить. Потому и не смогла далеко уйти от Милюхина. Этот козел женился на другой, но Лена продолжала его любить. Возможно, эта сволочь приезжала к ней на Самарскую улицу. Или она сама посещала его дом в Платовке, пока жена Ивана пропадала в Москве.

Соседи говорили, что Лена жила тихо, без мужчин. Но ведь Милюхин мог приходить к ней, не привлекая внимания, причем не особо часто. Да и она могла уезжать к нему на ночь, опять же аккуратно, без лишнего шума.

Лену искал Аникеев. Он хотел ее наказать, но Милюхин ничего ему не говорил. Иван жил здесь, время от времени встречался с Леной. Аникеев же пропадал в Москве и знать не хотел про Бочаров. Сюда он приехал только после того, как получил заказ на Охоткина. Тогда Роман и Лену нашел – совершенно случайно, по воле обстоятельств.

А Охоткина заказал Милюхин. Именно за это его могли бы арестовать. Лена узнала об опасности, которая ему угрожала, и решила вывести Ивана из-под удара. Она приехала к нему домой, переспала с ним, а потом он ее куда-то повез.

Видимо, Милюхин собирался затащить ее куда-нибудь в укромное место, чтобы вместе с ней похоронить и свою причастность к убийству Охоткина. Лена это поняла, приняла меры. Разве Гриша мог ее за это осуждать?

Он все понял и хотел сказать об этом Лене, но она вдруг куда-то пропала. Он вынырнул из омута своих мыслей и не увидел ее. Неужели снова сбежала?

– Лена! – крикнул парень.

Из его ушей как будто вылетели клочья ваты. Он услышал, как в ванной комнате льется вода, распахнул дверь, ведущую туда, и увидел Лену. Она стояла под лейкой душа. Ее глаза были закрыты, а на лице хорошо читалось то самое чувство облегчения, которое испытывает человек в момент избавления от боли.

– Прости, не сдержалась, – не открывая глаз, сказала Лена.

Одной рукой она неспешным, плавным движением прикрыла грудь, другой – все остальное. Если ее и смущала собственная нагота, то не очень.

Гриша кивнул. Он, конечно, сам во всем виноват, можно сказать, нарвался на грубость. Да и здесь, в ванной, ему сейчас не место. Лена голая, а он мужчина, чужой для нее.

– Не прощу. – Поганая мысль о Милюхине потянула его за язык, ревность заела, обида больно клюнула в темечко.

Лена же не простила его за грубость в постели, и он должен ответить ей тем же.

Она открыла глаза, с легким удивлением посмотрела на него и осведомилась:

– И отомстишь?

– А если не прощаешь, значит, должен отомстить? – В горле у него пересохло, поэтому он озвучил свою мысль сбивчивым, расползающимся голосом.