Белая ворона
Шрифт:
— У нас в подвале надежнее всего, — сказал Салим.
Не понимавшая по-арабски, Адель спросила мужа, что случилось.
Все замолчали и посмотрели на Адель.
— Не волнуйся, — сказал Домет, — ничего страшного. В городе какие-то беспорядки.
— И нам грозит опасность? — голубые глаза потемнели от страха.
— Нет, нам ничего не грозит, но, наверно, благоразумнее мне день-два провести у мамы.
— А как же мы с Гизеллой?
— С вами побудет… — Домет повернулся к матери.
— Ты побудешь с ними?
— Я пришлю свою служанку, —
— Если меня кто-нибудь будет искать, скажи, что я уехал, — наказал Домет жене и быстро сунул в портфель рукописи и смену белья.
Домет просидел в подвале три дня, страдая от мысли, что он, известный европейский драматург, сидит в подвале, как беглый преступник. Или как последний трус? За что ему такое? За то, что он хотел людям добра — и арабам, и евреям? За это мусульмане хотят его убить? Звери. Варвары.
Рукописи не понадобились: он не мог написать ни строчки. Вспоминал отца, берлинский успех, письма доктора Вейцмана и слова Урбаха: «Если бы я сидел в подвале, мне было бы еще страшнее».
Мать приносила ему еду и рассказывала новости. В городе продолжалось избиение евреев.
Беспорядки в Хайфе дошли до пика, когда толпы арабов бросились штурмовать квартал Хадар ха-Кармель. Арабские полицейские присоединились к беснующейся толпе и открыли огонь по членам еврейской самообороны, которым не хватало оружия и людей. Арабы громили еврейские магазины в торговой части Нижнего города. Грабеж продолжался до самого вечера. Под руководством командования ХАГАНЫ евреи отбивались изо всех сил. Десяти бойцам выдали по пистолету с двадцатью пятью патронами и по две гранаты, посадили в старый автобус и приказали прорваться в арабскую часть Нижнего города и стрелять по арабам. Автобус на большой скорости мчался прямо на толпы арабов, и бойцы стреляли во все стороны.
Среди погромщиков прошел слух, что по городу разъезжают три бронемашины и евреи уже поубивали много арабов. У погромщиков сразу поутих боевой пыл.
Вечером в Хайфе был введен комендантский час.
На следующий день в хайфском порту пришвартовался английский эсминец. Отряд моряков в составе четырехсот человек высадился на берег и занял позиции в различных частях города. Только после этого погром прекратился. Арабы-христиане не принимали в нем участия.
Азиз Домет вышел из подвала.
х х х
Прибывшая из Лондона парламентская следственная комиссия пришла к заключению, что причиной беспорядков послужило «враждебное отношение арабов к евреям, вызванное тем, что арабы почувствовали несбыточность своих политических и национальных чаяний, а также опасение за свое экономическое будущее».
А министр по делам колоний, лорд Пэсфилд опубликовал Белую книгу. Она сводила на нет все надежды евреев на легальную репатриацию.
Хаим Вейцман, находившийся во время погромов в Лондоне, пришел домой к лорду Пэсфилду в надежде заручиться его поддержкой. Дома была только супруга министра,
— Никак не могу понять, почему евреи поднимают такой шум из-за убийства сотни человек в Палестине. В Лондоне еженедельно погибает не меньше людей в автокатастрофах, и никто не обращает на это внимания.
По официальной статистике, во время погромов было убито сто тридцать три еврея и сто шестнадцать арабов.
Но официальная статистика не учла еще одну жертву: погибла мечта Азиза Домета о дружбе между евреями и арабами.
Часть вторая
1
Прогуливаясь по главной улице Немецкой колонии в Хайфе, Домет почти столкнулся с мужчиной в пенсне.
— Герр майор, это вы?
От изумления Домет не мог прийти в себя. Его бывший командир майор Гроба?
В твидовом костюме, в шляпе и в гетрах он мало походил на того начальника интендантского управления, но ошибиться Домет не мог, хотя с тех пор прошло больше десяти лет.
— Герр майор, это вы? — повторил Азиз. — Я — Домет. Ефрейтор Азиз Домет. Служил под вашим командованием. Помните такого?
Гроба настороженно огляделся по сторонам, потом осмотрел Домета с ног до головы и тихо сказал:
— Чего вы орете? Думаете, я глухой? Конечно, я вас узнал. Вы потолстели, Домет.
— А вы ни капельки не изменились, герр майор. Какими судьбами в Палестине?
Майор еще раз огляделся по сторонам и поманил Домета пальцем.
— Давайте пойдем в какое-нибудь тихое место.
— Здесь недалеко еврейский ресторан. Можно туда, — предложил Домет.
— А в арабский далеко? — спросил Гроба.
— Можно и в арабский, — согласился Домет. — Тоже по соседству.
Они выбрали столик в углу. Гроба начал с того, что приехал по делам:
— Живущие в Палестине немцы должны знать о положении в фатерлянде, а мы, само собой, должны знать, как живут немцы за границей. Ну, а вы чем занимаетесь?
— В данную минуту… Дело в том, что сначала я работал… В общем, если говорить честно, сижу без работы и испытываю материальные затруднения, что…
— Вы даже не представляете, Домет, как вовремя вы меня встретили, — перебил его Гроба.
Домет придвинул майору блюдечко с хумусом. Майор обмакнул в него кусок лепешки, взял в другую руку большую кружку пива и негромко произнес:
— За возрожденную Германию!
Смахнув пену с усов, Гроба презрительно бросил:
— А пиво-то дрянное! Английское!