Белое и Черное
Шрифт:
Эх, где ее шестнадцать? Знать бы, чем закончится встреча с Лешкой, сбежала бы на другой конец города. Ведь говорили же подружки, что он хулиган и водится с плохой компанией. Юля рада, что друг Дарьи совсем из другого теста.
Сережа. Между ними темнота, ночь и обиды. Травкин суперменом умчался кого-то там спасать, казнить или миловать. В одном, Юля была точно уверена, что поехал полковник не к той женщине. Она подглядела, что он садился в полицейскую машину. Да, подсмотрела! И ей вовсе не было стыдно.
Юлия тихонько включила телевизор. Пощелкала каналы, выбирая тот контент, что цеплял. В итоге, была передача про кошек на зоо
«Крупные породы котов могут охотиться на кур, кроликов, ежей или даже змей» — говорил мужской голос диктора за кадром. Под убаюкивающим размеренным бормотанием, женщина не поняла, что уснула.
Утром проснулась рано. Обнаружив себя на твердом диване, заойкала. От неудобной позы затекла спина. Обычно, она встает и порхает по дому, как птичка… Сегодня тоже пернатое чудо — гусыня кряхтящая.
Приготовив завтрак, будить детей не стала. Пусть еще поспят. С чашкой кофе в руке, подошла к окну. Снег валит пушистыми танцующими хлопьями. У одной из припаркованных машин мужик кружит вокруг с щеткой в руке, отмахивая со стекол присыпанный слой снега.
«Хватит дома сидеть! Надо хоть в торговый центр выбраться» — решила она порадовать Дашу и Костика. Травкин подкинул пачку скидочных купонов. Не понятно, где взял, но сюрприз серьезный. На косметику аж пятьдесят процентов со второго января, грех не воспользоваться. У нее, как раз крем для лица заканчивается. Придется потратиться на такси, но уж больно заманчивая пришла идея, аж слюнки потекли. В уме прикинула, сколько может потратить на подарочки для семьи и кафе. Встав на цыпочки, заглянула на холодильник, куда Сережа складывает деньги на продукты и прочее необходимое. Ух! Здесь лежала приличная сумма. Ре-ше-но!
«С детьми сходим в торговый центр на Луговом» — настрочила в сообщениях для Травкина и со спокойной душой, пошла выбирать себе наряд.
Людей в огромном центре столько, что постоянно приходится увертываться от встречного потока. Шумно. Суетно. В глазах мельтешит от ярких витрин и сверкающих гирлянд. Костика она взяла на руки. Дочка любопытно приплясывает рядом. Юля обещала ей новые джинсы, на которые тоже был купон со скидкой.
Пробивая покупки, Юлия с ужасом подумала, что планируемый бюджет превышен в два раза. Но Дарья была так счастлива, а Коська в новом свитере с оленем смотрелся таким очаровательным. Многие ему улыбались, рассматривая малыша, облизывающего большую круглую карамельку на палочке в красном колпачке с белой пампушкой.
— Юля? — окликнул ее бородатый мужик в вязаной шапке, натянутой до бровей.
Юлька только пожала плечами. Обознался, наверное. В этом неопрятном человеке в безразмерной куртке с чужого плеча, она никого не узнала.
— Не узнаешь, что ли? — словно прочитал ее мысли незнакомец. Радостно ей заулыбался желтыми зубами с темным налетом у десен.
— Мам, кто это? — недовольно фыркнула дочка.
— Игорь Демин. Не узнала? Учились с тобой в одном классе…
«Серьезно? Демин? Тот, в кого были влюблены половина девчонок в ее классе и параллели? О-фи-геть!» — Юлька сдула со лба прядь волос и покосилась в сторону эскалатора, высчитывая шаги отступления. Она же, глупая, ему стихи писала. Стыд-то какой! Дети рядом непонимающе таращатся на бородача.
Конечно, бедность — не порок. Но, очень заметно, что человек покатился по наклонной, прикладываясь к бутылке. Таких людей Юлька считала слабаками.
— Игорь, привет. Извини, мы спешим уже, — вымученно улыбнулась,
— Может, посидим где-то? Давно не виделись… Столько лет, — затянул он с надеждой, заглядывая в ее глаза.
— Если только… не долго, — нехотя произнесла Юля. Ей было стыдно перед детьми и взглядами людей, которые говорили: «Что делает приличная женщина рядом с бомжом?». Но ради своей светлой памяти о той, первой влюбленности, она готова была выслушать, что с ним случилось.
Глава 49
В подкорке кожи головы копошились сомнения, словно мерзкие муравьи дергали за корни волос. Игорь шел впереди заметно прихрамывая, и заискивающе оборачивался, проверяя, что бывшая одноклассница идет за ним. Они заняли столик в дальнем углу кафе, откуда их так сразу не рассмотреть. Дашу мать попросила сходить с Костиком в детский уголок, где была горка и бассейн с шариками.
— Ты, не думай, я за себя заплачу, — он схватился за меню, которое принесла официантка. Девушка, подозрительно покосившись на неопрятного гражданина. Но ее для успокоения, попросили рассчитать сразу.
Юля не думала. Ей хотелось пережить этот разговор и уйти. Заказав себе кофе, она тихонько помешивала сливочную пенку ложкой, и старалась не смотреть, как жадно накинулся Демин на свой салат. Быстро его сметал и утер жирные от растительного масла губы салфеткой.
— Ты ведь мне всегда нравилась, больше остальных, — Игорь комкал бедную бумажную салфетку пальцами. Непроизвольно бросались в глаза ногти, криво стриженные с темной окантовкой грязи. На одной руке свежий порез стягивал сухую кожу. Зашарканные рукава. — Я вернулся из армии, Юль и пошел тебя искать, спрашивал у соседей, где ты… Напоролся на каких-то гопников. Один из них сказал, чтобы к его девахе яйца не подкатывал. Избили меня за гаражами и бросили… Подыхать. Ладно, мужик какой-то собаку выгуливал, и она… Вылизывала мою торчащую из ноги кость. Это был твой муж, Юля, — от его пустого взгляда стало не по себе, а от рассказа, тем более.
Сложно отвечать за то, чего сама не совершала. Выгораживать Леху? Да, Боже упаси! Пусть горит в аду, чудовище. Стыдом полыхнули бледные щеки.
— Мы в разводе… Потом он умер, — Проданова, словно оправдывалась, но было не передать, как паршиво внутри и муторно, тошнота поднималась из желудка. Лешка и мертвый таскал ее по дерьму, даже оттуда достал своей паразитарной натурой. Ведь, по сути, из-за него все… — Мне очень жаль, Игорь. Если тебе нужны деньги, у меня немного осталось. — Юлия начала судорожно рыться в сумочке. Нервно заправляла пряди волос за уши, но те все равно падали на опущенное лицо.
— Деньги? Серьезно, Юль? Я стал никому не нужным инвалидом… А, ты мне, деньги? — зашипел, распахнув глаза. Его оттопыренная нижняя губа дергалась, как у начинающей звереть гориллы.
— Я тоже от него пострадала! Тоже… Мы оба — жертвы, Игорь. Понимаешь? — хрипло произнесла на выдохе, пытаясь втолковать ему. Алексея больше нет. Нужно как-то жить дальше.
— Нельзя назвать жизнью мое существование, Юлечка. Я в каждой бабе нашего возраста вижу тебя, — его глаз задергался и отъехал в сторону. Мужчина отрывисто, зло хихикнул, облизнулся, странно растянув улыбку… Юлька поняла, что Демин не в себе.