Белое и Черное
Шрифт:
— Детей в машину и отвезти в отделение. Напоить чаем. Вызвать детского психолога, — рыкнул на низкой частоте людям за спиной.
Сотрудников было много. Травкин запросил поддержки ОМОНа. Людей выводили из центра, просеивая буквально по одному, заблокировав все выходы. Но было и другое… Уйти могут незамеченными. Он видел технический план. Подземная парковка, которая была закрыта из-за нарушений. Ее по весне затопило. Строители, по непонятной причине, сливы не предусмотрели.
Череп поднял голову и посмотрел в камеру. Смотрел, посылая сигнал: «Попробуй,
Тишина, нарушаемая только собственными действиями и гулом приборов. Темно, как в жопе мира. Юля, очнувшись, поняла, что ее куда-то закрыли.
— Эй, вы?! — позвала похитителей.
«Видимо, пока оставили. Затаятся. Отсидятся… Сколько она здесь протянет без еды и воды?» — прокрутив в голове неприятные мысли, решала ползать наощупь. Вдруг, что-то полезное попадется под руку.
Неприятный запах, будто здесь было отхожее место ее остановил. Не очень-то хочется вляпаться в дерьмо. Влажно. Душно. Юля ловила каждый шорох. Потерла ладони об бока, неприязненно морщась от грязных частиц, налипших на кожу.
Глаза привыкли к темноте. А толку? Ни одного источника света, даже самого малюсенького. Сумки, конечно же, нет. Не такие дураки они, чтобы оставлять жертву с телефоном.
— Есть кто живой? — вот это уже резонный вопрос. Юлька может быть не единственной пленницей. Но, товарищи по несчастью не спешили подавать голос. Или не могли.
Она села, подогнув ноги и попробовала пощупать свою рану. С удивлением обнаружила, что ее забинтовали «заботливые» маньяки. Не хотели, чтобы она раньше времени копыта откинула?
Сложно в одиночестве. Еще труднее отмахиваться от панических мыслей: «Как там ее Даша и Костик? Травкин ее ищет?». Она трясла головой, мычала кармические проклятия в адрес ублюдков, обрекающих женщин на муки. Сколько таких бедняжек маялись от неизвестности? А потом… В груди ширилась дыра невозможного размера. Хотелось кричать. И кто ей мешает?
— Помогите-е-е! — заверещала Юля, оглохнув от собственного режущего голоса. Сглотнула, чтобы уши «прочистить», которые заложило от звука. — Я здесь! По-мо-ги-те!
Она кричала долго, пока горло не начало болеть. А в раненом боку вообще боль дичайшая. Вымоталась. В сердце закололо. Голова закружилась от слабости.
Юлия легла скрючившись. Подложила под мокрую от слез щеку руку. Густой мрак качался перед глазами до тошноты. Была бы она клаустрофобом — сдохла от страха. Сделав рваный вздох, прикрыла глаза. Нужно отдохнуть немного, накопить силы. Они ей точно пригодятся.
Ее выдернуло из небытия шумом, будто смыли воду. Смыли и она течет и течет… Прямо на нее. Ног коснулось теплое и поползло выше.
— Что за фигня? — Юля попятилась, отползая на руках и отталкиваясь ногами, как каракатица. Потом, соскочила. Нет, ей не показалось. Под подошвами сапог хлюпала вода. — Дичь какая-то, — прохрипела сорванным голосом.
Глава 52
Травкин знал, что Юля для него что-то значит.
Он бы запустил руку в пушистые мягкие волосы, потрогал ее лицо. Каждую черточку обвел. Просто млел от ванильного запаха с легкой перчинкой. Дышал ею. Юлька.
Только сейчас Сергей понял, что никогда не говорил ей о своих настоящих чувствах. А сейчас, возможно, может опоздать. «И сказать будет не кому» — тут же отогнал горькую мысль.
Не умел Травкин говорить о любви, не владел словоблудием. Не понимал тех, кто строит понты в виде надувных сердечек, букетов, размером с обхват рук. Красивые жесты не означают ровным счетом ничего — пыль в глаза. Романтическая лапша на женские уши. Главное — реальные дела, забота и твердая рука рядом.
Череп пересмотрел бы свои взгляды, лишь бы увидеть ее улыбку. Вновь.
Положив руку на затылок, хрустнул шеей, чувствуя, что добавилось к ознобу покалывание в области груди, словно лопаются пузырьки с кислотой. Шипит. Растекается. Уходит в правую руку судорогой. Сжал кулаки, чтобы вернуть себе трезвость ума.
— Товарищ полковник, нашли оборудованную комнату под видеонаблюдение. Следы крови вели туда. Затем, все обрывается. Собака не взяла. Нашли женскую сумку, — докладывал лейтенант лишь сухие факты. — Работаем с уликами. Персонал опросили… — обернулся туда, где толкались с десяток разношерстных людей от охранников до продавщиц и официанток в малиновой форме.
— Долго еще будете нас мурыжить? — гнусавым голосом возмущалась одна из теток с бейджем на пышной груди. — У меня собака дома не кормлена! — трясла вторым подбородком и жир на руках поверх короткого рукава, плавно качался от каждого жеста.
«У нее собака, а здесь человеческая жизнь. Но, шкурный интерес важнее, пока самой не коснется. Даже собака, не владеющая речью, поняла бы, что твориться писец в их прекрасном заведении. А уж он, сделает все возможное, чтобы центр прикрыли. Копни, тут нарушений на вагон и маленькую тележку наберется» — скривился Сергей и опустил глаза на низкорослого сотрудника с рацией, шуршащей помехами в руке.
— Веди, — ответил коротко.
Юля потирала ушибленное место. Она металась, как слепая мышь, понимая, что помещение, в котором кукует уже примерно более двух часов, начало затапливать. Труба, это была труба на уровне ее плеча, в нее-то она и врезалась. Подняв руки, уцепилась и попробовала забраться. У нее получилось не с первого раза. Разок шлепнулась в горячую муть, взвизгнув матерное. Забралась кое-как, покряхтывая и пофыркивая. И вот, можно было на время выдохнуть.