Белое солнце дознавателей. Том 4

Ри Тайга

— Слишком? — я вскинула брови.

— Он отдал приказ — молчать, встретить возлюбленного и… убить. Это — слишком жестоко.

— Никто не заставлял Фи Си закончить свои дни так… это ее выбор. Смерть за измену — стандартный набор брачных клятв. Умер бы кто-то один — сочли бы глупцом, а так… на супружеском ложе умерли оба, и менестрели превратили эту историю о предательстве в песнь о великой любви… Вот поэтому я и не верю сказаниям.

— У дедушки в библиотеке другая версия, — упрямо мотнула головой Фей.

— Хорошо, хорошо, — я подняла

руки вверх. — История давно минувших зим… Я хочу, чтобы ты выбрала украшение на завтра, сестра. Один, — я подвинула подвеску, — два, три, — шпилька с тремя яшмовыми камнями занимает свое место в ряду.

Сколько было Вестников Фей-Фей?

— Выбери. Сестра.

Фей колебалась и потом осторожно, как будто прислушиваясь к чему-то внутри протянула руку к… шпильке.

Три. Три Вестника. Мы на Юге три дня. Дядя. Дядя. Дядя.

Взяв шпильку, Фей выдохнула почти облегченно.

— Я могу выбрать ещё одно, Вайю? — она потянула подвеску за цепочку поближе к себе. — Гранаты подходят к моему комплекту, к каждому из моих комплектов… я буду надевать её каждый день, — закончила Фей совсем тихо и опустила глаза вниз.

Один. Один вестник каждый день.

— Конечно, сестра. Конечно.

Когда за Фей-Фей захлопнулась дверь, я сгребла все украшения обратно в шкатулку и резко захлопнула крышку, отнесла обратно на туалетный столик и после этого тщательно заперла спальню.

Дядя. Дядя. Дядя.

В гардеробной, за ширмой уже висело, тщательно отглаженное артефактами платье на завтра — если Кораи пришлют слуг вечером — южный наряд высокородной сиры. Белоснежный, как и кади. Точно как положено по этикету для приветствия Семье. Старухе будет не к чему придраться.

Коробки с дарами от рода Блау — так и лежали упакованные на стеллажах. Я щелкнула кольцами, выплетая узлы чар, чтобы проверить — всё цело. Дядина большая печать не тронута и переливаетсяна каждом из свертков.

Лук, украшения, немного эликсиров, и несколько ханьфу — я не собиралась брать с собой много. Прошлый раз меня уже ждал новый гардероб — вряд ли что — то изменится на этот раз. Кроме ставок.

Прошлый раз в гарем ехала Светлая сира второго круга, а сейчас — темная. Темная леди третьего круга в статусе второй Наследницы клана Блау, у которого очень… напряженные отношения с южными родичами.

Что придумают Кораи на этот раз?

В тренировочный костюм, который выбрала для ночных свиданий в пустыне, я натянула за пару мгновений. Сунула пирамидку в карман, которую приготовила для Иссихара, с записями занятия в Академии и упала на кровать.

Подгребла под себя подушки, взбила и лениво щелкнула пальцами, гася верхние артефакты света.

Спать-спать-спать. Прошлый я потеряла почти шестьдесят мгновений бесценного времени, пока ждала Исси… придет —

разбудит.

* * *

В кабинете, примыкавшем к библиотеке, был бардак. Свитки валялись везде, часть — приоткрытые, прижатые сверху статуэтками, стаканами, грязными пиалами — оставшимися после ужина, и даже глиняными горшками с растениями.

Бутч заглянул внутрь свитка, балансируя на одной ноге — было непросто найти куда поставить вторую, чтобы не наступить на что-то.

— «Расчет обратных искажений при работе с иллюзорными восприятиями реальности» — прочитал он вслух, погладив пальцем шершавые зеленые листья — цветок явно не имел ничего против этого конкретного раздела в менталистике. — Х-м-м…

Таджо, без верхнего форменного кафтана, в белоснежной рубашке, с небрежно закатанными по локоть рукавами, лихорадочно чертил на доске. Импровизированной, дом не был оборудован всем необходимым, и они просто взяли старую, из подвала, видавшую виды, ученическую. Которая явно пережила не одно поколение неофитов.

— Немес, ашес! — доски не хватало, мел крошился, и Таджо, без тени сомнения перешел на стену рядом, продолжая расчеты на обоях. Хороших обоях — отметил Бутч, — с шелкографией. На таких писать будет не просто.

— Немес! — Таджо выругался ещё раз, когда очередная палочка мела хрупнула в пальцах.

— Перерыв, — Ашту прошагал вперед, как никогда тщательно следя за тем, чтобы даже на палец не сдвинуть ни одну из драгоценных книг и схем, разложенных вокруг — ему не простят, отобрал у Шахрейна огрызок мела, и за плечи развернул его к двери. — Пе-ре-рыв.

Когда запыхавшийся Сяо, с лихорадочно блестящими глазами, нашел его на полигоне — Бутч уже заканчивал тренировку — и сообщил, что помощь нужна — немедленно. Слово звучало так, как будто произошло как минимум нарушение последних мирийских соглашений, и войска сопредельного государства пересекли границу.

Тогда, Бутч не придал этому особо значения — закрылся Шахрейн в кабинете, и что? Перенес вечернее совещание — бывало. Когда Таджо одолевали идеи, он всё свободное время мог проводить за книгами, в бесполезных попытках найти решение и доказать свою теорию. Все они знали, что это… потребует времени. Расчетов. Исследований. Если возможно вообще. Но последнюю мысль они не озвучивали даже между собой — Шах был одержим идеей, а связываться с одержимым Шахрейном не хотелось никому.

И когда Малыш сказал, что Шах нашел решение — Бутч не поверил. Сколько их уже было, таких раз, когда запершись на несколько дней, потому что «почти свел показатели», Таджо выползал обессиленным, потухшим, с темными кругами под глазами. И — худым. Потому что отвлекать его даже ради еды не решался никто.

Но сейчас… пожалуй первый раз за пять зим, он был готов поверить в то, что у Шахрейна получилось.

— Псаков ублюдок, — пробормотал Ашту тихо, изучая расчеты, — ты долбанный шекков поцелованный Немесом в задницу придурок… ты сделал это?