Белое солнце дознавателей. Том 4
Шрифт:
— Дан, — попросил брат, указав за круг.
— Не нужно, это вызовет вопросы.
Одно дело — сира утомилась от шума, и совсем другое — Наследники общаются на виду у всех. И мне не нужно будет повторять дважды и выбирать время отправить Вестник Иссихару.
— Второй Феникс, — я поднырнула под бок Акса и, переплела пальцы под прикрытием рукава. Ладонь брата была теплой, почти горячей — живой. Акс — живой. И готова сделать всё, чтобы так и было. — Сменил маршрут, сегодня уже был в Академии…
Пальцы Акса в моей
— Не знал даже Тир.
— Мелочь…
— И я уже имела честь приветствовать его второе сиятельство… Все хорошо, — отчиталась я коротко. — Но, если он был в Академии, ничто не мешает ему внепланово посетить Корпус.
Чуть повернув голову из-за плеча брата, я встретилась взглядом с Иссихаром — вот кто точно понял всё, что требуется. Чуть дрогнули, приподнялись и опустились ресницы — готова поставить, что в момент прибытия Феникса Исси будет отдыхать в карцере.
— Записи сделаю и пришлю вечером, — я кивнула брату и, одновременно Дану, который поднял два пальца вверх — ему тоже пирамидку.
Крепко, со всей силы, сжала аксову ладонь: «Будь острожен, брат. Ради Великого, будь осторожен!». И получила такое же крепкое успокаивающее пожатие в ответ: «Всё будет хорошо».
— Блау хранят Блау, мелочь, — его прощальный щелчок по носу был почти нежным.
— Всегда, — я отсалютовала в ответ и ещё мгновений стояла в куполе одна — в абсолютной тишине, наблюдая, как безмолвная толпа течет за переливающейся серебром пленкой защиты — меня звала Фей, махала веером Марша — мы собирались по лавкам…
…тишина звенела в ушах, алая вышивка золотом на белом шелке вспыхивала перед глазами знаком Феникса, пальцы ещё хранили родное тепло…
— Птичка, — купол я схлопнула резко и на доли мгновения оглохла от шума Арены. Феникс — всего лишь птичка. Да — большая, да — сильная, да — неповторимая, но… птичка. А слабое место любой птички — крылья.
В носу — свербило. От количества разнообразных терпких запахов кружилась голова.
— А-а-а… пчхи, — я все-таки чихнула, прикрыв лицо рукавом, и поставила небольшой глиняный горшочек с надписью «Я-чи-чи» обратно на полку. Пах чай дорого. Точнее пах так себе — средне на мой вкус, ровно до тех пор, пока я не увидела цену за одну мерную порцию — двенадцать империалов.
Двенадцать! Великий! За какую-то паршивую смесь из листьев, травок, соцветий…и пыльцы. За такие деньги он должен дарить бессмертие и воскрешать мертвых к жизни.
— …должен омолаживать и окрылять, даруя бодрость и силы, — прочитала я надпись на прикрепленной рядом на шелковом шнуре, кусочке свитка. — Не знаю насчет «окрылять», но каллиграфа лавка оплачивает самого лучшего. Так чисто не пишу даже я…
Фей заглянула через плечо, оценила почерк и улыбнулась по-доброму. Марша фыркнула громче, и насмешливее.
— Блау, мы торчим здесь уже двадцать мгновений.
— Я выбираю чай.
— Ты не выбираешь чай, — поправила Фейу язвительно. — Ты нюхаешь все сборы подряд и изучаешь
— Это один из двух самых дорогих в лавке.
— Мы были здесь вчера. Это любимый чай купцов средней руки.
— Купцы экономные и прижимистые, умеют считать империалы. Неужели кто-то купит чай за такие деньги? — парировала я тихо. В этот момент дверь в лавку распахнулась, и упитанный мужчина со значком гильдии Торговцев на лацкане, в сопровождении свиты из двух слуг и охранника, прошагал к стойке, предварительно поприветствовав нас на южный манер — приложив одну руку к груди.
— Как обычно, для господина, — слуга с поклоном озвучил волю Хозяина. Торговцу отсыпали чая, взвесив на мерных весах, проверили артефактами и тщательно упаковали. — И для особых случаев, на две церемонии, — повторил громко слуга то, что ему шепнули.
Лавочник почтительно кивнул и заторопился, вышел из-за широкой стойки и направился к нам. Мы отошли к «столику ожидания», и… Марша с щелчком раскрыла веер, чтобы скрыть победную улыбку — пузатый глиняный горшок с надписью «Я-чи-чи» исчез со стеллажа.
— Для особых случаев? — тихо произнесла Фей-Фей не в силах скрыть скептицизм в голосе.
— Для очень… дорогих гостей, — поправила её Марша.
— А почему нет? — я внимательно следила за весами — кто знает, сколько у них этого «дорогого» чая, вдруг всего две порции. Что мне тогда дарить Старухе Кораев? Кроме чая я больше ничего не смогла придумать.
— Это любимый чай купцов средней руки, — повторила Фейу почти по слогам. — Чтобы продемонстрировать уровень своего благосостояния. Это вульгарно. Ты точно хочешь продемонстрировать кому-то, что считаешь человека средним классом, вручив ему такой чай?
Я посмотрела на Фей-Фей — та молча отвела глаза.
— Пора вспомнить о том, что ты — сира. Ум — это оружие, как и красота, — Марша изящно выгнулась, продемонстрировав внушительный размер того, что составляет женское достоинство и медленно провела сложенным веером от плеча до груди. — И нужно уметь им пользоваться.
— Твое оружие пока стреляет не очень, — парировала я с улыбкой. — Все время мимо, Фейу. Может потратить время на пристрелку?
Фей тихо фыркнула.
— По крайней мере оно у меня есть, — Фейу колыхнула бюстом и язвительно улыбнулась в ответ.
— Размер не всегда имеет решающее значение, — Фей-Фей выпрямилась сильнее, выдвинув вперед грудь. — Важно качество ингредиентов. Любовь, как алхимия…
— Если ингредиенты такие… мелкие и… незаметные… как у Блау, — кончик веера Марши ткнул меня в плечо, — их так сложно рассмотреть, что никто не дойдет до проверки качества…
Я опустила глаза вниз — нормальная грудь. Для сиры пятнадцати зим. И вроде мы говорили о чае.
— Оружие Вайю не внешность, — нахохлилась Фей.
— И не мозги, — парировала Фейу, кивнув в сторону стойки. — И не сила. И не изящество. И не знания. Иногда я думаю, за что боги так обделили Блау…