Белое солнце дознавателей. Том 4

Ри Тайга

Помощь. И никаких вопросов.

* * *

— Не хватит, — я медленно свернула свиток в трубочку и затянула шелковый шнур.

Фей вопросительно приподняла тонкие брови и изящно поставила пиалу с чаем на столик. Есть мне не хотелось, как и пить, но слуги тщательно выполняли распоряжение господина — каждый вечер перед сном приносить леди свежайший чай, настоянный на северных травах.

— Империалов. Мне не хватает на все лоты, — я постучала свитком по столу. Маминых денег, которые передал Люци,

не достаточно, если кто-то начнет по-крупному повышать ставки.

— Ты хочешь скупить пол аукциона?

Не хочу. Но вынуждена. После сегодняшнего выступления. Иначе это вызовет вопросы. Помимо ценнейших вещей придется брать то, на что должна позариться юная глупая провинциальная сира.

— Выбери то, что тебе нравится, — я перебросила свиток Фей-Фей. — Сделай пометки, завтра отдашь мне.

— Но… Вайю, — сестра аккуратно спрятала список лотов во внутренний карман. — Что именно я должна выбрать?

— То, что нравится. То, что должна хотеть юная сира.

— Но… империалы…

— Я попрошу у Акселя, и дядя Бер не откажет сделать племяннице приятное, — вестники я планировала выслать завтра. — Вряд ли мы скоро попадем на такой аукцион.

Фей рассеяно кивнула, рассматривая дно чашки. Такой несобранной она стала сразу после Вестников из дома, которые я читала вслух — дядя писал, что всё хорошо, Данд учится, и Яо делает успехи.

Наставник Луций уже присылал отчет утром — «состояние дяди Люциана стабильно и без изменений», а Целительница отчитывалась вечером — за здоровьем несчастной Луэй я следила отдельно. Правда обычно она писала о Булке и Зи, хотя бы вскользь, но не сегодня. Чтобы узнать, что мистер Зиккерт в порядке мне потребовалось отправить ещё один вестник.

Ремзи чувствовал себя превосходно, но это не успокоило Фей…

— Третья.

— Что?

— Третья пиала. Ты наливаешь уже третью, — отметила я ровно, наблюдая, за тем, как чай тонкой струйкой льется из глиняного носика в чашку. — На ночь — вредно.

Чайник брякнул — донышко стукнулось о столешницу, и на скатерти расплылось мокрое пятно.

— Оставь, слуги уберут, — я отодвинула Фей в сторону — она сразу спрятала руки под стол, и бросила сверху салфетку.

— Прости…

— Это всего лишь чай…

— Тем не менее, я была неловкой…

— Мне казалось, вечер прошел хорошо.

Сестра закивала.

— Мы отлично потанцевали.

Она кивнула ещё раз.

— Тебя что-то беспокоит, — я не спрашивала — утверждала, и она кивнула в ответ, прежде, чем вскинулась и подняла на меня глаза, оторвав их от скатерти.

Без эмпатии было хорошо — тихо внутри. И без эмпатии было плохо — тихо внутри. Если бы только я могла управлять этим — тогда точно поняла бы, что это за эмоции. Глаза так ярко сияют от страха или от …

Я крутнула чайную ложечку на столе — серебряная стрела завертелась по кругу, пока не замерла, указывая на Фей-Фей.

Фей замолчала, задумавшись, прежде, чем начала медленно говорить.

— Яо не очень умный — это правда. И его способности к алхимии

средние. Но он очень наблюдательный и у него прекрасная память — сотню ингредиентов он выучил за декаду, со всеми характеристиками. Дедушка… одно из семейных наказаний Ву — это смотреть на улицу. Дедушка заставлял Яо сидеть по целому дню в верхней голубой гостиной — там окна выходят на проспект, вместе со слугой. Вечером, — продолжила она так же размерено, — слуга отдавал пирамидки с записями. И задача Яо — пересказать всё, что он видел. Яо умеет подмечать мелочи там, где не видит никто. Он… не всегда понимает, но — помнит. Яо соскучился, Вайю. Его ставили одного и…

— И?

— …он будет рад Вестнику от тебя.

В спальне стало тихо. Я постукивала пальцами по столешнице — раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три.

Яо. Соскучился. Яо. Соскучился.

Раз-два-три. Раз-два-три. Раз-два-три.

— Дядя вызывал тебя к себе накануне отбытия?

Фей-Фей закивала — быстро и ожесточенно и тут же вздрогнула, как от боли — вертикальная морщинка прочертила лоб.

Я встала резко, и забрала с туалетного столика шкатулку с драгоценностями, вывалив все содержимое на тахту.

— Подвеска с гранатом, нефритовые серьги, и… шпилька с тремя яшмовыми камнями, — я выудила из кучи несколько украшений и разложила на столе. — Подвеска — один. Серьги — два. Шпилька… ровно три камня. Я хочу, чтобы ты выбрала украшение на завтра. Сестра.

Фей-Фей с напряженным вниманием смотрела прямо на меня.

— Почти сказание о Фу Си. Если я надену один браслет, — я подняла подвеску и хмыкнула, рассматривая винные блики на свету, — приходи после первого удара колокола, и вышли вестник, и распахну я заднюю дверь… если надену два браслета, — я огладила пальцем гладкий нефрит серег, — то дождись второго колокола, и шли мне два вестника, и отворю я дверь, впуская любимого… предательница. — Закончила я резко.

Фей вздрогнула всем телом.

— Предательница, — повторила я отчетливо, глядя сестре прямо в глаза. — Как ещё можно назвать жену, которая предает мужа своего и восходит на ложе с другим мужчиной… впуская его в супружескую постель?

— Жертва обстоятельств? — пробормотала она тихо. — Фу Си разлучили с возлюбленным, и выдали за старика… Фу Си не могла противостоять приказу Главы клана…

— … и… она заплатила за это, — я крутнула на столе шпильку и прихлопнула сверху ладонью. — Если же я надену три браслета, — пропела я тихо, — не приходи… не отворю двери…

— … но перехватил муж послание и заменил слово, — продолжила сестра так же напевно, — и как пробьет третий колокол, шли три вестника, и открою я сердце свое и дом свой… и звезды тому свидетели…

— Романтично, но идиотично, — закончила я обычным тоном. — Влюбленный дурак остался бы жить, если бы смог удержать завязки на штанах затянутыми, и… если бы знал что и как спрашивать, чтобы обойти клятву.

— Фу Си — жертва обстоятельств, — возразила Фей дрожащим голосом. — Муж был слишком жесток.