Умирают от вражеской пули,От несчастия, от любви,А живут — горячась и тоскуя,И теряют пути свои.И, не зная предела скитаньям,Не умея связать года,По таинственным очертаньямСтараются жизнь разгадать.И к какому-то успокоеньюНеверное сердце идет,Находя наощупь явленийНеторопливый черед.Наши годы терзания застят,Мы не в силах себя забыть.Мы любили и были счастливы,И другие будут любить.И
любовь, и смерть, и трагедииВспоминаем мы наизусть.Сердце жадное ждет бессмертия,И всегда с ним бессмертная грусть.
«За женскую влекущую любовь…»
За женскую влекущую любовьИ за ее сестру слепую — нежность —Они испытывают крепость лбовИ веруют беспомощно во внешность.И утешают маленьких сестер,Бодрясь и через силу улыбаясь:— Не надо плакать. Не печаль свой взор.Смотри, какая птица голубая. —И молча руку слабую пожав,Взглянув в глаза, расширенные горем,Они уходят. Каждый горько прав.А мы глядим. И снова все повторим.
«В буран сбылись осенние приметы…»
В буран сбылись осенние приметы,И вьюжный ветер гнал из-за морейМорозные жемчужные рассветы,Предвестники затихших снежных дней.А стужа не жалела суходолы.На землю осыпались облака,И хрипло мчался посвист невеселыйВ ночных нолях, и ночь была дика.Безмолвные морозные трущобыДрожа протаптывали поезда.За вьюжной ночью выросли сугробы,И туго скрепла на реках слюда.В коротком сумраке солнцестояньяБагров закат на вымерших снегах,И мертвые синеют расстоянья,И пройден трудный путь, и ночь долга.
Лабрадор («Дул ветер нам попутный, но нескорый…»)
Дул ветер нам попутный, но нескорый,И после двухнедельного путиК пустынным побережьям ЛабрадораМы стали понемногу подходить.И голос пел земли, встречая нас,Что буря позади — на этот раз.Лицо лизал морской отважный ветерСолоноватым влажным языком,И, редких сосен раздвигая ветви,Ссыпался с кручи с камнем и леском.Меняя парус, шла рыбачья шхуна,И пена у камней ложилась с шумом.Пустынный край! На каменистых склонахЗадумался июньский кроткий снег.Голубизной мечтательной и соннойБлестит оттаявший олений след.Здесь ветер пел так долго что хотел,Здесь воздух чистотой заиндевел.Туда, где стаи волн блистают сталью,Среди закостеневшей тишиныЛетит, вздыхая над пустынной далью,Душа тишайшей северной весны.И, заглушая ветра песнопения,Гудит тяжелых волн сердцебиенье.
Вечерняя прохлада («И я с своих вершин сошла…»)
И я с своих вершин сошлаВ тенистые сады,В изнеможенье прилеглаУ ласковой воды.Вечерней вверясь тишине,Дремал вечерний пруд,И в золотистой вышинеСтоял весенний гуд.Мои воздушные следы —Как сонная мечта.Как струйки стынущей воды,Струилась темнота,И тени плавные легли,Ласкаясь к тишине.Я улыбалась издалиСмеющейся весне.
«Замолкли шумы дня…»
Замолкли
шумы дня,Как голоса подруг.Я слушаю однаШагов старинный звук.Крутой закинут мостНад ветхою рекой.Обломки тонких звездВ ней тонут в час ночной.Слетел душистый снегНа зов нагих ветвей.Подков сребристый смехВсе ближе, все слышней.И, не поняв вины,Он затоптал, ездок,Жасминной тишиныОпавший лепесток.
«Забытый ветер на песках…»
Забытый ветер на пескахШуршит вдоль отмели по солнцуИ легкую тревожит бронзуИссохших прошлогодних трав.Весна проходит, торопясь,В своей слепительной тревоге,И жизнь и смерть находят связьВ великолепном диалоге.Клубясь под солнечным бичом,Там воздух радостный струится,И рвется ввысь, и льнет ничком,Чтоб от земли не отлучиться.
«Нет весны, которая б не пела…»
Нет весны, которая б не пелаЛегким голосом очарованья.Дух томит неизбранное тело,Неугаданное очертанье.Разгулялись ветры но просторам,Зазвенели над полями птицы.Вот зазеленели косогоры,Стали пестрой радостью рядиться.Вняв ветрам, и ты, душа, по-птичьиНаучилась петь, дивясь мгновенью,Угадав в неузнанном обличьеНеобычное предназначенье.
«С дыханьем застаревшей тишины…»
С дыханьем застаревшей тишиныКогда приходит девственная осень, —Как пажити библейской старины —Прилежной Руфью сжатые колосья.Из сырости рассвета и луны,Когда туман росы алмазы сбросит, —Влюбленной Суламифи и весныГортанный оклик ветер переспросит.Усталой горстью сыплю семена,Вечерних птиц приманивая к дому,И первая звезда едва виднаПо легкому сиянью золотому.Как вечер поджидающий тиха,То мудрая жена зажгла лампаду.Распев благочестивого стихаВстречает тьму, по древнему обряду.
«Кедры высот Ливана…»
Кедры высот Ливана.Воздух душист и смирен,Радости ХанаанаБудит в притихшем мире.Розовые ладониМедленного закатаСолнце пригнут и склонят,Скроют за блеском злата.Тих закаленный воздух,Верен дневному зною.Поздно проснутся звезды,Позже луна восходит.Мрак апельсинной рощи,Очерки кипарисовС тьмой раскаленной ночиСблизились, обнялися.Благословенной почвыБлагословенны лозы.Благоговейный воздухСквозь благовейность ночиТьмой превозносит звезды.От аромата миртовДушен массивный воздух.Ветер душист и смирен.Поздно проснулись звезды.ОбетованнуюСтупаю землю.Над тихой КаноюВеселью внемлю.Генисарет.Скалы как пальцы стиснуты.Тысячелетний свет —Крест кипарисовый.