Белый город
Шрифт:
Длинный путь способствует долим размышлениям и Мишка этим и занялся, вспоминая Белый Город и свои приключения за эту восьмушку. Мысли блуждали свободно и бесцельно, пока какой-то особо рьяный кровопийца не заставил сообразить, что тонкая защитная стенка вокруг тела прекрасно может защитить от гнуса.
Первые же попытки, проводимые прямо на ходу показали результативность идеи. Кларон шествовал как бы в стеклянной колбе, висевшей на голове, и никто его не беспокоил. Однако, счастье было недолгим. Уже вскоре вся поверхность "колбы" была залеплена копошащейся серой массой. Нужны были "дворники" от автомобиля. Но, поскольку их не было, пришлось колпак убрать, ускорить
Никогда Мишка так сильно не уставал от передвижения на ногах. Песок, гнус, мелькание тел, ругань, необходимость молчать, жара, всё сплелось в невыносимый клубок и тело жаждало отдыха. Однако, встретившее их поселение, в котором планировалась ночевка, оказалось таким мерзким, что командир даже не стал запоминать его названия и ни вздоха не раздумывая, прошел дальше.
Несколько десятков плетёных лачуг стояли на том же самом болоте с одной единственной целью, отсосать несколько монет у измученных путников. Выбор места определился тем, что какая-то из бесчисленных проток реки несла здесь относительно чистую воду. Домушки стояли на кучках камней, наложенных вручную, к каждому из них вели шаткие полусгнившие мостки, сплетенные из лозы. Ни туалетов, хотя бы ям, ни мест для мусора не было, точнее, ими была вся эта территория, богато угаженная навозом аралтаков и более благородными отходами существ мыслящих.
Кучки рабов ютились прямо на земле, на кочках болота, прикрывая себя плетенками и одеждой, пока хозяева принимали пищу и отдыхали. Увидев вторую группу, в которой были ириты, Мишка не выдержал и накрыл её большим тонким колпаком защиты, который прямо на глазах начал терять прозрачность под слоем гнуса.
Уход из поселения напоминал бегство. Невозможно было оправдать невмешательство властей в этот бардак и понять молчаливое согласие прохожих с тем, что с ними происходило. А поскольку Мишка тоже был бессилен сейчас что-то изменить, то он драпал, как трус, и очень злился на себя за это.
Темнота застала их ползущими по пустому тракту и неожиданно спасла, потому что позволила "расправить крылья" и взлететь. Теперь, даже если их и заметят, то вряд ли сумеют опознать. А то, что у летящих был фонарь на лбу, пускай послужит источником для домыслов и новых легенд. Даже число летевших — две единицы искажало истинную информацию.
Пашка, привязанный к своему "самолёту", переносил издевательство с облегчением, потому что также ужасно устал. Айлар больше не пел, но летел с наслаждением, он один блаженствовал, получив сразу столько богатства: веру и свободу, и какие-то жалкие комары не могли испортить это счастье, а тракт он и раньше видел и уже привык к нему.
Движение здесь происходило и ночью. Свет редких факелов внизу помогал не сбиться с пути, фонарь был нужен только для того, чтобы не врезаться в болото. Ночью на дороге, как и на автомобильных трассах на Земле, было свободнее, жара не так донимала, многие виды злых мух пошли спать, сверху продувал прохладный ветер и путешественникам стало легче.
Борясь со сном, они летели до самого рассвета, далеко оставив позади границу болот и ужасов, а на заре впереди, в стороне от дороги засветилась огромная гладь моря, к которому и стремилась река. Разумеется, сначала мысли, а за ними и тела летунов повернули именно туда. "Канче ни разу не видела" — подумал Мишка- "И Ириска, и отец с матерью… Как они там?"
Море оказалось вовсе не таким, как представлял себе в мечтах юный Мроган, разглядывающий карту мага. Он жил воспоминаниями о Кавказе, солёной чистой воде, каменных берегах и десятках малюсеньких крабов на валунах. А тут берег оказался травянистым,
Первое естественное желание после ужасного и длинного перехода не мешал исполнить никто и два голых тела рванули к воде. Мишка даже не подумал, а Пашка и вовсе забыл о хассане, который мог их обокрасть, стремление очистить своё тело было гораздо сильнее. Они не видели, что, оставшись сзади, этот парень заметался, бросил свой мешок и рванулся за ними, и только прыгнув в воду, услышали крик "Не надо!! Не надо туда!!"
Ноги парней увязли в жидком тягучем иле и сразу были атакованы десятком зубастых рыб или ящерок, от которых пришлось удирать и спасаться бегством. Ещё долго в этом месте кисель воды бурлил острыми, почти крокодильими мордами, а хассан стоял на коленях и скулил "Не надо!.. Не надо туда!.. Нет ходить!…"
Но охота пуще неволи.
Подхватив Пашку, кларон полетел вперед и опустил их обоих в чистую воду вдали от берега с кусающимися тварями, однако радость длилась недолго. Наученный опытом первой ошибки, Мишка был осторожнее и сразу увидел тёмную длинную тень, мелькнувшую к ним под водой. Он успел поднять ценные питательные тела разведчиков в воздух, когда из-под ног выскочила морда синеватой голокожей твари с длинной шеей и азартно клацнула пастью на пустом уже месте.
Пришлось вернуться. Купание откладывалось.
— Я же кричал!.. О, принц, вы живы, какое счастье!… Я же звал вас!… Разве можно в нечистой воде?!.
Айлар долго ещё скулил, видимо, потрясённый своим страхом больше, чем сбежавший из воды завтрак, а клароны отходили от своих переживаний молча, удивляясь странной для них верности вчерашнего разбойника с большой дороги.
За водой для еды пришлось лететь в одну из проток, и черпать её сверху, но даже это удалось не сразу, на яркий предмет сразу налетали крокоящерки, стремясь попасть внутрь котелка. Мишка теперь вспоминал картинки в одной из прочитанных здесь книг, ему тогда показалось, что это бредовые фантазии писаки-художника. Но теперь изображения оживали. Мир Кеи становился всё интереснее.
Кое-как поели и легли спать. Чтобы не рисковать, поставили круговую стенку, надеясь, что из земли никакие твари не полезут, однако, проснувшись, застали свои мешки атакованными то ли меховыми жуками, то ли членистоногими мышами, плотно облепившими не только добычу, но и жуткие башмаки ребят. При первом же движении, они шустро нырнули в траву и пропали. А сквозь стенку защиты тупо смотрел грустными глазами на недосягаемую пищу, обыкновенный маленький динозаврик, зубы которого высовывались из закрытого рта и висели как усы запорожца, сквозь которые медленно катились шарики слюны.
Перед выходом на тракт опять надели старое рваньё и замаскировали свои новенькие рюкзаки пучками лозы, плести корзины было уже некогда. Вышли после середины дня и вскоре спокойным шагом втекли, как маленький ручеек в реку, в поток двигающихся тел. Он стал ещё гуще и плотнее, чем вчера, но болота давно кончились и только самые ленивые и слабые топтали песок главной дороги, более шустрые находили обходные тропинки, которые к тому же, спрямляли путь, укорачивая его.
На закате с одного из холмов впереди, сразу весь, как лицо девушки открылся громадный город, сияющий куполами и иглами зданий, стройными рядами улиц, лентами каналов и зеленью полей, а с одной стороны его ласкало безбрежное море в кудряшках пенных волн и парусов.