Белый хрен в конопляном поле
Шрифт:
— Найди их, верни. Ничего не пожалею.
— Найти найду, — сказал Ироня. — А если я их только в Бонжурии догоню? И оттуда возвращаться? Детям целый год терять? В невежестве жить? Ты лучше, пока я странствую, наладь почтовую службу. Мы тебе все вместе напишем, как и что. Только коня мне подбери не белого и не вороного, а буланого: очень я эту масть уважаю…
И уснул — будто в могиле выспаться не было времени.
ГЛАВА 17,
Когда принцы подходили к обещанному хозяином постоялому двору, лягушки и жабы в ближайшем болоте подняли среди ночи страшный шум — должно быть, до них уже дошла дурная слава о близнецах как о мучителях земноводных. Это людей можно ввести в заблуждение, переменив имя и одежду, а природу не обманешь.
Ущербная луна с сожалением оглядывала себя, отраженную в трясинной промоине. На поверхности воды плавала дамская шляпка — похожие братья видели в гардеробе фрейлины Чумазеи.
Дом был большой, в два этажа, старый, но крепкий, выстроенный на совесть. Не постоялый двор, а настоящая гостиница, как в городе. Над дверью висела вывеска:
— С понятием человек строился, — сказал Терентий. — Тем более — иностранец. У него небось порядку побольше… Только тихо у него тоже и лошадей не слышно. Опять, что ли, пешие немтыри?
Он отвел было руку, чтобы как следует постучаться, да дверь внезапно отворилась сама…
Внутри дом был ярко освещен, но не пахло ни свечным салом, ни горелым маслом. И прогорклой пищей не пахло.
Близнецы, озираясь, вошли в гостиницу. Что-то в ней было не так. Сразу и не сообразишь, что именно.
Ага, вот что: все в ней было только черно-белое. Ну, понятно, с оттенками. А вот ничего зеленого там или желтого с красным не водилось…
— Терешечка, мне тут страшно…
— Вот нытик! А на дворе ночевать не страшно? С немтырями?
С потолка свешивался шнур, а на конце шнура сиял так, что после темноты пришлось прищуриться, невиданный доселе светильник в виде шарика.
Раздался мелодичный голос:
— Чем могу служить?
Голос принадлежал молодому, ненамного старше братьев, человеку с узким белым лицом и пронзительными черными глазками.
Он сидел за деревянной стойкой, скрывавшей его по грудь.
Не дожидаясь, пока братец вывалит какую-нибудь грубость, Тихон жалобно сказал:
— Нам бы переночевать…
— Сколько угодно! Живите хоть до самой смерти! Мы с мамочкой всегда рады любым гостям! Будем знакомы — Норман Бейтс!
Он говорил на чистейшем посконском, но голос его словно бы принадлежал другому
— Чисто живешь, — одобрительно сказал Терентий вместо ожидаемого хамства.
— Это все мамочка, — сказал Норман Бейтс. — Она у меня такая чистюля… Да вы проходите, проходите, смелее. Вот только я ваши имена в книгу запишу… Назовите их, пожалуйста.
Братья переглянулись, явно предостерегая друг друга от возможного нарушения тайны.
— Леон я… — сказал Тихон.
— А я Парфений, — сказал Терентий. — Мы дети лесоторговца Таская…
И, подумав, добавил:
— Покойного…
Норман Бейтс вытащил из-под стойки толстенную книгу, взял круглую черную палочку и что-то написал. Потом перевернул книгу к гостям и палочку им предложил:
— Распишитесь, пожалуйста!
Тихон с удовольствием увидел свое новое имя и вывел с помощью удивительной палочки: «Леон».
А Терентий прочитал не только свое и брата имена, но и то, которое было последним до них.
— Э, да у тебя, никак, девка ночует! Хороша ли?
Владелец гостиницы сперва побелел, потом покраснел.
— Н-не знаю, — сказал он. — Мисс Мэрилин внезапно уехала. Мне показалось, что она от кого-то скрывается…
Терентий крякнул.
— Жаль! Уж от меня бы не скрылась!
— Поднимемся наверх, — сказал Норман Бейтс. — Я покажу вам ваши комнаты. Вот и ключи от них. Мама, я сейчас! — предупредил он невидимую маму.
Ключи, небольшие и блестящие, прикреплены были к деревянным грушам.
— Что же он про деньги ничего не сказал? — прошептал Тихон, когда поднимались по лестнице.
— А мы встанем пораньше и смоемся! — ответил Терентий. — Как хорошо, что каждому по комнате! Надоел ты мне за дорогу-то!
— Можете принять душ, а потом поужинать, — предложил Бейтс.
— Я с удовольствием! — воскликнул Тихон. — А что такое душ?
Вместо ответа гостинник открыл одну из десятка дверей, идущих вдоль коридора.
Там оказалась небольшая комната, освещенная таким же ярким светильником, что и внизу. Стены были выложены белыми плитками. По стенам шли железные трубы, уходили вверх, а уж оттуда свисала перевернутая железная чашка.
К трубам были прикреплены рычаги.
— Это — холодная вода, а это — горячая, — объяснил Норман Бейтс.
Он тронул один из рычагов — из чашки пошел дождь!
— Здорово! А дом не зальет? — встревожился Тихон.
— Так тут же слив есть…
Действительно, под дождевой чашкой в пол был вделан белый лоток с отверстием. Тихон внимательно смотрел, как вода уходит не пойми куда. А на краях лотка водяные капли были какие-то темноватые…
— Я сейчас все тут приберу! — захлопотал гостинник. — Кто из вас моется первым?