Белый орел, Красная звезда
Шрифт:
* * *
Для каждого, кто в первые недели августа наблюдал ситуацию издалека, успех наступления Красной Армии был уже свершившимся фактом. Взгляд на карту показывал, что Кавкор Гая находится уже на расстоянии десятидневного марша от Берлина. 4-я армия Сергеева в Дзялдове была в ста пятидесяти километрах от Данцига. Они миновали уже всю Восточную Пруссию. Варшава была далеко позади. Остальные армии Тухаческого шли следом, из них три направлялись к северу от Вислы, и только одна непосредственно на Варшаву. Судьба Германии, похоже, была более подходящим предметом для размышления, чем явно неизбежный крах Польши.
Однако для местного наблюдателя положение Красной Армии было менее впечатляющим. Наступление на Польшу было достигнуто высокой
Столь же серьезную проблему представляла несогласованность действий между Западным и Юго-Западным фронтами. Тухачевский ожидал, что армии Егорова соберутся на Буге и двинутся вглубь Польши бок о бок с ним. Но и концу июля этот маневр даже не начинался. 24 июля 14 армия развернулась на юг, для предотвращения румынской диверсии со стороны Днестра; Конармия же повернула на юго-запад и двинулась на Львов. Только 12-я армия на северном фланге двинулась на встречу с Тухачевским, но завязла в болотистой низменности реки Стоход, где вынужден был остановиться Брусилов в 1916 году. С этого момента согласованный натиск этих трех армий на запад ослаб. Как у вил с погнутыми зубьями, их пробивная сила и способность к согласованным действиям серьезно уменьшились. Наступление существенно затормозилось. Перед собой они имели противника, которому удалось отступить в значительно большем порядке, чем это случилось на севере. Они натолкнулись на эффективную систему польских оборонительных заслонов и становились жертвой многочисленных кровавых контратак. Рыдз-Смиглы, польский командующий в Галиции, расставил гарнизоны численностью около тысячи человек в каждом стратегически важном городке и узловом пункте передовой полосы. Он был уверен, что все из них не будут атакованы одновременно, и что каждый гарнизон, хорошо обеспеченный продовольствием и амуницией сможет продержаться до двух недель, если только не подвергнется массированной атаке. В их тылу он получил возможность перегруппировать основные силы и усилить их новыми кавалерийскими эскадронами. 2-я армия, расформированная в Киеве, была восстановлена вновь под командованием генерала Рашевского, усилена полностью укомплектованной кавалерийской дивизией и поставлена на центральном участке фронта напротив Конармии. 8 июля Рашевский заставил Буденного отступить и на короткое время овладел Ровно. Бои у реки Стырь длились почти месяц. 21-22 июля, благодаря рейду генерала Линде на правом фланге 2-й армии, был отвоеван Козин. 2 августа началась битва за Броды, в ходе которой генерал Савицкий с находящимися под его началом двумя дивизиями и кавалерийской бригадой проник глубоко во фланг Конармии. Но успех поляков не принес плодов из-за приказов сверху, согласно которым вследствие потери Брест-Литовска на севере, все южные армии были отведены на Стырь. В течение этих недель Будённый тоже не бездельничал. Он с привычной решительностью отвечал на каждую атаку, и в некоторых случаях посек подразделения противника на куски. Но общий темп его наступления замедлился. В течение июля он преодолел девяносто километров от Ровно до Берестечко. Его темп был не сравним с темпом Гая, который за этот же период покрыл расстояние в 650 километров. Юго-Западный фронт потерял не только стремительность, но и чувство цели (см. карту на рис. 12, в главе 5).
Рис. 11. Галицийский фронт, август 1920 г.
Таким образом, несмотря на отметки на карте и самоуверенные утверждения советского Главного командования, прогноз на успех наступления на Польшу все еще качался на весах.
Глава пятая. Варшавская битва
Сохранившиеся впечатления о Варшаве накануне ее штурма Красной Армией представляют странную
26 июля. Я продолжаю удивляться отсутствию паники и каких-либо признаков тревоги. Если бы была организована методичная система обороны, публичное спокойствие можно было бы еще понять, однако же, лучшие войска отосланы ко Львову, оставив Варшаву незащищенной.
27 июля. Премьер-министр, крестьянин-собственник, отправился сегодня убирать свой урожай. Никому это не кажется необычным.
2 августа. Безмятежность здешнего населения невероятна. Можно подумать, что страна вовсе не в опасности, а большевики находятся в тысяче миль отсюда.
3 августа. Совершил поездку по дороге на Острув… Я ожидал увидеть ее забитой войсками и повозками с амуницией, а также беженцами. В действительности же там не такое уж большое движение. Любопытно, что большинство виденных мною людей, занятых натягиванием колючей проволоки, были евреями. Это было для меня неожиданностью, поскольку евреев здесь относят к элементам, симпатизирующим большевикам. Местное население было свидетелем стольких нашествий, что попросту перестало обращать на это внимание.
7 августа. Сегодня пополудни я посетил подготавливаемый новый фронт в направлении Миньска-Мазовецкого. Варшава окружена тройным кольцом колючей проволоки в радиусе 20 километров, выкопано немалое количество окопов… Кажется, однако, что система не очень хорошо спланирована.
13 августа. До странности мало тревожности. Высшие классы уже покинули город, во многих случаях оставив свои картины и другие ценности под опекой музейных властей. Варшава была столь часто оккупирована чужими армиями, что нынешнее событие не вызывает волнения или тревоги, которое мог бы испытывать менее опытный город.[218]
Фото 27. Еврейские добровольцы строят укрепления под Варшавой.
По другую сторону фронта, Феликс Дзержинский, допрашивавший пленных и беженцев в Вышкуве, отмечал большую активность. Он телеграфировал Ленину:
“Крестьяне относятся безучастно к войне и уклоняются от мобилизации, рабочая масса Варшавы ждет прихода Красной Армии, но сама активно не выступит из-за отсутствия руководителей и из-за господствующего террора. … ППС развивает бешеную агитацию за защиту Варшавы… Делаются облавы и мужчин и женщин тысячами отправляют на рытье окопов. Устраивают проволочные заграждения. Пускают в ход слухи об устройстве баррикад на улицах. Для поддержания воинственного настроения поляками выпущен целый ряд воззваний, в которых отмечается, что Красная Армия утомлена и ослаблена и что стоит ей нанести только один мощный удар, и вся она откатится назад очень далеко. Для этого удара мобилизуется все. Организованы женские ударные отряды. Добровольческие отряды, составленные по преимуществу из буржуазных сынков и интеллигенции, дерутся отчаянно...
В общем, несмотря на воинственные клики, в господствующих сферах угнетенное настроение. Статьи в газетах об отношении Антанты полны горькой иронии и упреков. Все польские кардиналы, архиепископы и епископы обратились с воззванием к католическому епископату всего мира за помощью, характеризуя нас как антихристов”.[219]
Фото 28. Польский женский пулеметный расчет. Львов, 1919-20
Ни Д'Абернон, ни Дзержинский, конечно, не могли видеть всей картины. Ни один из них не имел возможности оценить точную картину сделанных приготовлений и предосторожностей.
13 августа дипломатический корпус отбыл из Варшавы в Познань. Дипломаты были извещены, что министерство иностранных дел более не может гарантировать их безопасность в столице. Остались лишь итальянцы, получившие приказ оставаться с польским правительством, межсоюзническая миссия, обеспеченная автомобилями и комплектами запасных шин на случай скорой эвакуации, и монсеньор Акилле Ратти, папский легат, титулярный архиепископ Лепанто и дуайен дипкорпуса, посчитавший своим долгом лично бросить вызов ордам Антихриста.