Бенджамин Дизраэли
Шрифт:
Одним словом, Дизраэли очень хотел бы, чтобы рассказы о зверствах в Болгарии не подтвердились. Когда эту проблему поставили на обсуждение в Палате общин, он высокомерно отказался в нем участвовать. «Когда мы получим исчерпывающие сведения о случившемся, — предсказывал Дизраэли, — то выяснится, что [эти слухи] не имеют под собой основания. — Затем он продолжил в манере, о которой будет сожалеть: — Я не могу усомниться, что злодеяния в Болгарии действительно имели место, — признавал он, — но не верю, что девушек продавали в рабство или что более десяти тысяч человек брошены в тюрьмы. По правде говоря, я вообще сомневаюсь, что такое количество заключенных тамошние тюрьмы могут вместить и что среди людей Востока настолько широко применяются пытки — к пыткам там прибегают редко, обычно расправляясь с преступниками более быстрым способом».
Дизраэли всегда утверждал, что к обычному для него сарказму
Полемика по болгарским событиям была точно рассчитанным ходом, имевшим целью причинить вред Дизраэли, поскольку она касалась самого уязвимого места в его политике. Британцы, которые отнюдь не выказывали возмущения, когда их правительство совершало насилие в отношении покоренных народов самой Британской империи, пришли в ярость, представляя, как турецкие мусульмане убивают славянских христиан. Наличие религиозного элемента превратило эту резню из преступления против человечности в столкновение цивилизаций и позволило английским протестантам чуть ли не отождествить себя с православными болгарами. Возмущение «атроситарианцев» [96] , как их называли, не утихало, они взяли на вооружение средневековый призыв: «христианский мир» должен объединиться против «этих турок». Один политик требовал «освободить Европу от проклятия, которое ее поразило, и очистить христианский мир от позора, слишком долго его осквернявшего». Некий проповедник в соборе Святого Павла заявил, что «молчать может только тот, кто предал учение Иисуса Христа».
96
Атроситарианцы — неологизм, образованный от слова atrocity (злодеяние, зверство — англ.).
Ни у кого не вызывало сомнения, кто именно предал учение Христа. Разве не очевидно, что еврей на посту премьера теперь не внемлет крикам страждущих христиан? Позицию Дизраэли, противоположную атроситарианской, разделяли многие политики, но никто не одобрял ее так горячо, как королева Виктория, которая решительно отказывалась понять «эту слащавую сентиментальность по отношению к людям, которые вряд ли заслуживают название истинных христиан». Однако противники Дизраэли не сомневались, что его отношение к этой проблеме определяет исключительно еврейское происхождение, а вовсе не дипломатия или политика. Англия допустила, чтобы во главе страны встал чужак, и сейчас этот чужак пагубно влияет на нравственность народа. Таков был плохо скрываемый смысл проповеди каноника Лиддона в соборе Святого Павла:
Можно предположить, что страна, которая совершила эти деяния, не ведает имени Иисуса Христа и ее действия не следует оценивать по нормам европейской и христианской цивилизации. Пусть так, но вот что язык наш отказывается произнести: по странному недоразумению, правительство, непосредственно ответственное за подобные деяния, обращается за поддержкой и сочувствием не к какому-то ходом истории определенному обиталищу тирании или угнетения и не к какой-то другой европейской державе, а — увы! — к Англии, к свободной, человеколюбивой христианской Англии. Предаваясь этой жестокости, Турция убедила себя — и не без основания, — что может рассчитывать на ее, Англии, благоволение или, по крайней мере, непротивление.
Одно из направлений атроситарианской риторики призывало Англию заставить своего сбившегося с пути премьера следовать христианским заветам. «Панч» опубликовал карикатуру, изображающую британского льва, укоряющего Дизраэли: «Послушай-ка, тебя я не понимаю! Но ты-то обязан понять меня! Я вовсе не рвусь поддерживать то, что там происходит!» Известный либерал Джон Брайт возмущался «предательством министра, в жилах которого нет
97
Эдвард Огастес Фримен (1823–1892) — английский историк, архитектор, либеральный политик.
Британский лев укоряет Дизраэли (в образе Сфинкса) за его отношение к болгарской резне.
Однако противником, чья показная праведность больше всего бесила Дизраэли, был его старый соперник Гладстон. После выборов 1874 года он покинул пост лидера либеральной партии. Однако Гладстон оставался самым влиятельным либералом в стране, и те, кто его знал, не верили, что он надолго отошел от политики. Теперь Гладстон, истово набожный христианин, под влиянием болгарских событий вернулся к политической активности. Он сделал это весьма эффектно, выпустив брошюру «Болгарский кошмар и восточный вопрос». Написанная за три дня, она была распродана в количестве более двухсот тысяч экземпляров, сделав Гладстона ярким выразителем идей партии туркофобов. Описав зверства турок в жутких красках, Гладстон далее представил нынешнюю геополитическую проблему как манихейскую борьбу христианского человеколюбия против неискоренимого зла турецких мусульман. Он писал, что в конечном счете турки «с того черного дня, когда они впервые вошли в Европу, были одним колоссальным примером всего бесчеловечного, что есть в человеческом роде». И заключил свой труд по существу призывом к этнической чистке: «Пусть турки избавят нас от своей порчи, причем единственно возможным способом, а именно — избавив нас от самих себя <…> все до единого вон, со всеми пожитками».
Брошюра Гладстона — превосходный пример того, как высоконравственный гнев может оказаться нравственно слепым. Он до такой степени наслаждается собственной праведностью, что отказывает своим врагам в праве считаться людьми. Не задумывается он и о реальных последствиях «избавления» от турок или о том, что случится с Балканами, если взамен турецкого господства они получат российское или австрийское. Однако больше всего раздражало Дизраэли то, что Гладстон взял на себя роль нравственного наставника правительства. «Британское правительство неправильно поняло и вследствие этого представило в ложном свете чувства британцев, — писал Гладстон. — Народ должен первым делом объяснить своему правительству, как он объяснил бы малому ребенку, что тому следует говорить».
Гладстон не опустился до открытого антисемитизма, отличавшего некоторых критиков Дизраэли. Но частные письма Гладстона не оставляют сомнений в его убежденности, что премьер-министр «представляет в ложном свете» чувства англичан именно из-за своего происхождения. «[Он] ненавидит христианскую свободу», — пишет он одному из своих политических единомышленников. «Диззи, без сомнения, ищет слабую сторону английского народа, которому обязан своим столь долгим благоденствием, — сетует он в письме другому и добавляет: — Страной правят, руководствуясь азиатскими принципами». Когда встал вопрос о досрочном роспуске парламента, Гладстон употреблял еще более резкие выражения в адрес Дизраэли: «Если Б[иконсфилду] суждено исчезнуть, он исчезнет в пламени и зловонии», как дьявол.
Однако существовал и более сочувственный взгляд на связь еврейства Дизраэли с его внешней политикой. Гладстон выразил это так: «У меня есть сильное подозрение, что скрытый иудаизм Диззи имеет отношение к его политике. Восточные евреи питают сильную ненависть к христианам, которые далеко не всегда относились к ним по-доброму». Согласно этой точке зрения, Дизраэли выступал против России исходя не из британских интересов, а потому лишь, что был возмущен тем, как русский царь преследует своих еврейских подданных. И в самом деле, именно по этой причине английские евреи, которые традиционно голосовали за либералов, в массе своей противостояли либеральной русофильской позиции. Когда они видели, как ужасно обращаются с евреями в Румынии, государстве, отторгнутом от Оттоманской империи, то вовсе не горели желанием увидеть другие подобные страны на карте Европы.