Берлинский этап
Шрифт:
Даже первая зарплата не стала тем рубежом, за которым начинаешь чувствовать себя по-настоящему независимым человеком. Платили очень мало. И всё же осталось на серый красивый платок. Пожалуй, покупка и была единственным событием, всколыхнувшим будни.
И всё же Нине было отчего смотреть вперёд уверенно и весело. Кому, как не ей, знать, какой бесценный дар, свобода, ниспослан миллионам тех, кто не в состоянии оценить его.
…На столе главы дыбилась стопка плакатов. Он с отвращением косился
У входа в знакомое двухэтажное здание с развивающимся над ним красным флагом Нина немного замедлила шаг.
Глава ей даже обрадовался.
— Что вас снова ко мне привело? — спросил добродушно, чем избавил о необходимости напоминать, что она была уже у него на приёме.
— Спасибо, за то, что помогли мне устроиться в строительную бригаду, только…
— Только? — подбодрил глава, слегка нахмурившись.
— Только устаю очень, а садик далеко. Позже всех ребёнка забираю…
— Хорошо, — снова вошёл в положение глава. — Определим в круглосуточный. Будете забирать только на выходные.
Снова написал какую-то записку, на этот раз для заведующей круглосуточных яслей, и вопрос решился как по мановению волшебной палочки.
… От Марусиного морячка пахло необыкновенным каким-то одеколоном, и весь он — от накрахмаленного воротничка до танцующей походки был воплощением чего-то начищенного, наглаженного до блеска, от чего немудрено потерять голову.
— Ну сама посуди, Нин, — вздыхала Маруся, закатывая глаза. — Моряк или мой Ванька? Весь наглаженный, брюки в стрелочку, тельняшечка, бескозырка…
Нина сочувственно кивала в вечерний полутьме комнаты.
Моряк был, действительно, хорош.
Не сказать, чтобы так уж плох был Ванька. Но видно, чувствовал: что-то неладно, может, потому и приехал однажды под вечер, осторожно постучал в дверь, как бедный родственник.
Худенький, щупленький, хоть и в форме, но в пехотной, солдатик не шел ни в какое сравнение с моряком.
Жалко ссутулившись, сел на краешек кровати ждать жену.
— Может, случилось что? — вздыхал печально.
Нина опускала глаза, злясь на Маруську. (Опять удрала к моряку, а моряк тот поматросит и бросит).
А Клава и не сдерживала ехидной усмешки.
— Не придет, и не надо. Я что ли хуже твоей Маруськи? Ты не смотри, что старше намного. Любую шмакодявку- двадцатилетку за пояс заткну.
Ваня растерянно улыбался, сосредоточенно упершись взглядом в запястье, опоясанное «Победой»
Солдатик ушёл уже за полночь, всё ждал-надеялся, авось вернётся супруга.
Ведь не у хахаля же она в самом деле, подзадержалась у подруги, а то, может, и случилось что, только бы ничего страшного.
Однако
Негодница — Маруська вернулась уже под утро. Растрёпанная, в новой чёрной плюшке.
— Что, ушёл мой? — воровато зыркнула по углам.
— Ушёл, ушёл, — укоризненно покосилась на неё Зоя. — Везёт же таким… Сразу двое таких мужиков.
— Каким таким? — Маруся скинула плюшку, приготовилась дать отпор.
— Таким, — неопределённо повторила Зоя и насупилась.
— А ты не будь такой букой, и на тебя мужики заглядываться будут, — посоветовала Клава. — Слишком уж ты серьезная, девка.
Зоя покосилась заодно и на Клаву и ничего не ответила, только губы надула и сдвинула брови: обижалась на соседку, что снова (уже в который раз, хоть кол на голове теши!) без спроса взяла её сапоги. И не смотрит, что в узел уложены и спрятаны (от неё, нахалки, между прочим!) под кровать.
Нину всегда удивляло, что заставляет окружающих подчиняться таким как Клава. Ведь цыкни на такую нахалку, убежит, поджав хвостик в кусты, и будет оттуда им же, хвостом, ещё и повиливать: дескать, не трогай меня больше, я же стала хорошая. Или кукситься. Но тронуть больше не посмеет.
Нет же, терпят, что берёт постоянно их вещи. А ведь такими-то людьми и проверяется характер.
И закаляется.
Сумеешь дать достойный отпор — получишь в награду уверенность, что можешь за себя постоять.
Иногда что-то в жизни происходит от скуки, а не потому, что непременно должно было случится. Появляются люди и так же незаметно исчезают в другие чьи-то жизни, где, может быть, будут играть новые роли.
Таким эпизодическим героем был Виктор. И всё же это была приятная встреча…
Вечера становятся светлее и длиннее — верная примета приближающегося лета. И вода в реке уже не так холодна, хотя купаться, конечно, ещё нельзя.
Но поболтать уставшими после рабочего дня ногами, поднимая маленькие, но бурные волны — самое то. Только парня красивого рядом не хватает в тихий майский вечерок.
Красавцев появилось сразу двое, точнее, один был так себе, зато второй, действительно, хорош. И оба моряки.
Красивого моряка звали Виктор, имя второго не запоминалось, а может, он и не представился даже.
С благородной вальяжностью, присущей морякам, парни сели рядом.
— Я из Тулы, — поставил в известность назвавшийся Виктором, чтобы как-то завязать разговор.
— А я родилась в Казани.
— Где живёшь?
— Здесь в бараке.
Речка неспешно плескалась, располагая к неторопливой беседе. Разговор ни о чём, но довольно приятный.
— Может, ты замужняя? — спросил вдруг Виктор.
— Нет, но ребенок есть.
— А как это? — озадаченно наморщил лоб.
— Так.