Берта Исла
Шрифт:
Том с нетерпением ожидал конца занятий в школе, чтобы поскорее вернуться домой. Как только Вэл научилась ходить, как только открыла для себя, что такое скорость, она со всех ног бежала к двери, услышав поворот ключа в замке, – бежала, спотыкаясь и падая, с поразительным упорством поднималась, отталкиваясь от пола со всей силой своих крошечных ручек, восстанавливала шаткое равновесие и в восторге продолжала бежать. И кидалась к нему в объятия. А он поднимал ее и пару раз подкидывал вверх, и оба смеялись, а мать стояла сзади, с тревогой следя за ее бегом и с радостью наблюдая дальнейшую сцену. Нет, жизнь в маленьком городе не была такой уж плохой, скорее она была просто даром Божьим по сравнению с той, какую ему приходилось вести прежде. Иногда он задавался вопросом, а не родились ли от него и другие дети где-нибудь там, непонятно где: другая девочка или другой мальчик – другой
Между тем Томас уже начал отчаиваться. Хотя и терпел, не давая своему отчаянию выплеснуться наружу, как терпят те, кто попал в плен или взят в заложники и ждет освобождения, не зная, наступит ли заветный час. Когда рядом не было дочки, когда она была в детском саду или спала, он с тяжелым чувством считал часы. Мирное спокойствие, серость, монотонность, умеренность, ощущение собственной бесполезности, пребывание на задворках и оторванность от того, что движет миром, от всего важного, а также мысли о том, что без него, как оказалось, можно обойтись и его можно кем-то заменить, – все это мучило Тома и разъедало ему душу. Он не обманывал себя и знал, что наступит день, когда придется окончательно уйти в отставку, как ушли многие его товарищи, как ушли все его предшественники со времен сэра Мэнсфилда Камминга [57] , то есть с 1909 года, и что день этот недалек, жизнь в подполье изнашивает тело и душу, разрушает личность, но вместе с тем она вызывает зависимость, поэтому мало кто способен с легкостью, в два счета отказаться от нее. Да, он устал и, только остановившись, понял, до какой степени устал. И тем не менее он все еще чувствовал себя молодым: сорок лет – ерунда для большинства профессий. Во всяком случае, он отгонял от себя мысль, что нынешнее его отстранение от дел в силу самых серьезных причин окажется окончательным. Он был слишком предан своей работе, чтобы смириться с приказом уйти насовсем. Но пока подобный приказ его не настиг, хотя время равнодушно текло и утекало, а значит, он мог позволить себе помечтать о том, как покинет этот город и возвратится в строй. Даже если придется засесть в кабинете, разрабатывая стратегии и тактики, как наверняка все чаще используют Тупру. Не самый плохой вариант – планировать операции, хотя после падения Берлинской стены в 1989-м и распада Советского Союза в 1991-м их стало заметно меньше. И некоторые сотрудники МИ-6 остались отчасти не у дел, поэтому они предлагали свои услуги частному бизнесу, мультинациональным компаниям, политическим партиям и крупным иностранным фирмам. А вот Том пропустил эти исторические события, засев в приютившем его городе, он огорчался и утешал себя мыслью, что в какой-то мере тоже приложил к переменам руку, хотя кто же теперь о его роли вспомнит?
57
Мэнсфилд Смт-Камминг (1859–1923) – первый начальник британской Секретной разведывательной службы.
Только однажды за все бесконечное время спокойной и стабильной провинциальной жизни в голове у него вспыхнул сигнал тревоги. Это случилось в самом начале, еще до знакомства с Мэг, когда никто и подумать не мог ни о падении Стены, ни о распаде СССР. В школу явилась женщина и стала наводить справки о мистере Джеймсе Роуленде (именно так теперь звали Томаса, и кое-кому было позволено называть его Джимом, но, разумеется, не ученикам, поскольку в те времена неуместная фамильярность еще не была в ходу). Он вел урок, и привратник сказал ей, что не имеет права прерывать занятия. Но сразу после этого урока начался следующий. Между тем незнакомка хотела непременно увидеть Роуленда, и привратник все-таки подошел к классной комнате на перемене, когда одни школьники выходили оттуда, а другие входили, и сообщил учителю, что внизу, у него в привратницкой, его дожидается женщина, которая не желает уходить, хоть он и просил ее зайти попозже.
– А она не назвала своего имени? – спросил Том, вернее, мистер Роуленд.
– Понимаете, в чем дело, сначала она представилась как Вера Какая-то-там. Я не понял, поскольку фамилия у нее иностранная. И говорит она с акцентом.
– С каким именно?
– Понятия не имею,
– Нет, Билл, я не женат. Не беспокойтесь.
– Значит, это не ваша жена?
– Конечно нет. Так что не извиняйтесь. А как она выглядит? Какого возраста?
– Лет тридцати. И одета достаточно хорошо для иностранки. Я хочу сказать, что она не похожа на тех мигранток, которые к нам приезжают. Но и дамой ее вроде как не назовешь, вы понимаете, о чем я. – На самом деле он использовал слово ladylike, которое скорее следовало бы перевести как “утонченная”.
– А еще?
– Не знаю. Такими иногда бывают актрисы или дикторши с телевидения, что-то в таком вот роде. Хотя я, само собой, ни одной из них, кроме как на экране, ни разу не видал… Вся из себя сильно надушенная, моя каморка теперь на несколько дней пропахла. Но не думайте, пахнет от женщины хорошо. Крепковато, но хорошо. – Он сказал это так, словно перекладывал всю ответственность на мистера Роуленда. – Так что мне ей сказать? Чтобы подождала еще час? Только не хочется мне, чтобы она сидела там у меня на табуретке. И не знаю, о чем с ней можно говорить. Я, разумеется, уступлю ей свой стул…
– Нет. Скажите, что я уже ушел и больше сегодня в школу не вернусь.
– Точно? Она, кажется, решила во что бы то ни стало увидеть вас именно сегодня.
– Точно. Думаю, это какая-то ошибка. Она, наверное, перепутала меня с каким-то другим Роулендом.
Эта фамилия редкой не была, хотя встречалась и не слишком часто. В Лондоне в телефонной книге было около тридцати Роулендов, в Оксфорде – шесть или семь. Поэтому я и выбрал ее для себя: какой-нибудь Смит или Браун в итоге выглядели бы менее естественно.
– Простите, мистер Роуленд, это, конечно, не мое дело, но, может, лучше вам объясниться с ней самому?
– Нет, сегодня у меня нет на нее времени. Сделайте так, как я прошу, Билл, будьте добры.
Визит неизвестной женщины Тому совсем не понравился, его насторожило, что кто-то так быстро отыскал его в этом городе – и в новой роли, о которой мало кто знал. Но кроты проникали и в МИ-6, они есть везде, а тогда он еще чувствовал рядом серьезную опасность, и это чувство стало слабеть только года через два, не раньше, то есть после двух лет повышенных мер безопасности, скуки, рутины и ожидания, но ожидания, не рассчитанного на какой-то конечный срок. После уроков Том осторожно приблизился к привратницкой Билла и, увидев, что тот сидит один, заглянул туда:
– Ну что, ушла моя фальшивая супруга? Сказала еще что-нибудь?
– Спросила ваш домашний адрес, хотела пойти прямо туда. “Мне не позволено давать такого рода информацию”, – ответил я. “А телефон?” – “Простите, тоже”. Она сказала, что остановилась в “Гарольде”, и просит вас зайти к ней, когда вы закончите. – Это был не самый лучший отель в городе, но по качеству уж точно второй – более традиционный, удобный и старомодный. – Мне показалось, что она не поверила в ваш уход. Если вы не зайдете в отель, завтра опять явится сюда.
– Хорошо. Спасибо за все, Билл.
Нет, эта история ему совсем не понравилась. Даже если дело и вправду шло о какой-то ошибке, странный визит привлек внимание привратника, а значит, привлечет и внимание коллег, возможно директора и учеников, а главным правилом для Тома было во всем оставаться неприметным и не давать ни малейшего повода для разговоров. Но он не стал просить Билла помалкивать, чтобы не разжигать еще больше его любопытства, и привратнику ничто не мешало обсудить с кем угодно загадочную историю. Ведь единственным развлечением для него служили даже самые мелкие новости и редкие недоразумения.
Томас решил, что встречаться с этой женщиной рискованно, она запросто могла выстрелить ему в лоб даже в публичном месте и при свидетелях, ведь счеты не раз сводились именно таким образом. Но и пускать дело на самотек тоже не стоило, нельзя позволять Вере Какой-то-там, или миссис Роуленд, каждый день наведываться в школу. Не факт, что она будет вести себя так же деликатно, к тому же избежать встречи с ней вряд ли удастся.
Том вернулся домой, взял свой Charter Arms Undercover, который ему разрешили держать при себе в ссылке из-за небольшого размера (его легко было спрятать), сунул в карман пальто и зашагал в сторону “Гарольда”. Чем раньше он решит этот вопрос, тем лучше, и плевать на дурные предчувствия. Внизу Томас спросил про миссис Роуленд. Уже сняв телефонную трубку, портье поинтересовался, как его представить.