Беспокойные боги

Руоккио Кристофер

"Нет необходимости убегать!" сказал он, и его голос зазвучал музыкой. "Мы превосходим ее числом!"

Я проигнорировал его. "Рамантану!" позвал я. "Дааксам! Люди! Ко мне! Сюда! Сюда!" Я снова подтолкнул Кассандру к двери, подгоняя одного раненого за ней. "Паво!"

Латарранец не ответил.

Мы. Голос андрогина звучал у меня в голове.

Мне показалось, что я понял. В поисках Паво я посмотрел туда, где на полу лежал Кален Гарендот. Он все еще был там, тело Паво лежало на нем. Я почувствовал

острую боль за бедного мальчика, простого солдата, который имел несчастье посвятить себя столь падшему господину. Кален Гарендот - Кхарн Сагара - обещал ему бесконечную жизнь. Он же дал ему едва ли больше часа.

Я не знал, сохранился ли даймонический дух Сагары в позолоченном теле Монарха, но когда он вставил свой кабель в консоль, управляющую его Древом Жизни, то взял под контроль всех своих отпрысков, управляя ими точно так же, как его сестра завладела 2Мэйв и ее людьми. Это был тот дух, та воля, которые сейчас оживляли окровавленную, обнаженную силу мужчин и женщин, восставших ото сна. Гарендот привел нас к дереву, чтобы не отрезать еще один путь, по которому могла сбежать его сестра, а потребовать для себя армию.

Армию самого себя.

Гарендот не разыграл простой гамбит, не пожертвовал пешкой.

Он сдал своего короля, перевернул доску, отказался от всех правил и бросился на своего противника.

А мы оказались в центре событий.

"Аварийное питание включено". Аварийное питание..."

Мы прошли под арочной опорой, поддерживающей галерею наверху, за колоннами, на которых стояли открытые резервуары. Дверь лифта была открыта прямо перед нами. Кассандра шла впереди, в ее руках сверкали два меча.

Прежде чем она успела добраться до железной решетки, луч убийственного света перерезал ей путь, и его лазурное сияние осветило нас. Кассандра резко остановилась и повернулась лицом к источнику этого луча. Я проследил за ее взглядом. Я почти ожидал увидеть Гарендота, стоящего там с горящими глазами. Если он действительно контролировал новорожденную орду, то численно превосходил нас почти в двадцать пять раз.

Но это был не Гарендот.

Это был даже не человек.

Луч света исходил из каплевидной формы предмета из темного металла, размером не больше фиги. Он парил в воздухе, направляясь к нам, и его намерения были очевидны.

"Кассандра!" крикнул я. "Назад!"

Линзы оружия капли вспыхнули, угрожая, но не выстрелили. Но и не пропустил нас. Этот луч мог в одно мгновение проложить смертельный путь, создав из себя преграду, которая приковала бы нас к месту.

Я сразу понял, что это было и что это значило.

Это был один из десяти тысяч глаз короля.

Наконец-то появился другой Сагара.

На мгновение черный интеллект, управлявший этим блуждающим взглядом, повернулся и посмотрел на меня. Ни в нем, ни за его отверстием не было ничего человеческого. Воля, обращенная ко мне, была чужой и холодной, как у какого-нибудь зверя из морских глубин.

"Ты".

Голос,

раздавшийся из устройства, прозвучал гораздо громче, чем имел право быть, глубокий и темный, как бездна под этим отвратительным миром, лишенный всяких человеческих чувств и безжалостный. Но оно знало меня.

Увидев свой шанс, вторая Сагара не стала терять времени.

Единственный глаз ярко вспыхнул, и я бросился к ее оружию, зная, что взгляд этого глаза циклопа в одно мгновение прожжет щит, броню и плоть. Его сияние окутало меня и прошло сквозь, когда я бросился к нему, пронеслось мимо меня точно так же, как это сделал меч Кассандры. Я поднял свой собственный и рубанул снизу вверх по дуге, которая рассекла металлическое око надвое.

Прежде опыт подчинения времени моей воле приносил боль.

Теперь показалось, что сквозь меня пролился чистый свет, такой яркий и ясный, что его видят все, кто смотрел на меня. Повернувшись, я увидел, что все уставились на меня. Стена позади того места, где я только что стоял, была испещрена следами ожогов, образующими рябь там, где когерентный луч фотонов Кхарна превратился в рассеянные волны. "К лифтам!" крикнул я. "Вперед!"

Но мы опоздали.

Моя короткая схватка с дроном Сагары стоила нам спасения.

Железная решетка, отделявшая галерею от платформы лифта, загрохотала, и, повернувшись, я увидел группу обнаженных людей, стоявших прямо за ней. Их было не меньше дюжины - мужчины и женщины, многие истекали кровью из перерезанных пуповин, как и золотоволосый гигант. Одна из них, девочка не старше пяти стандартных лет, по крайней мере, такой она казалась, прижимала к себе плаценту, как потрепанную куклу.

Именно она заговорила, шепелявя, как это часто бывает у детей. "Здесь наши пути расходятся, Дьявол из Мейдуа".

Позади нас продолжалась битва, странно тихая под звуки тревожных сигналов. СОПы не кричали, не вопили от боли, как и отпрыски Сагары. Единственными звуками были свист плазменного огня, звон металла о металл, глухие удары тел.

"Сагара!" крикнул я, приближаясь с намерением пролезть сквозь решетку. "Что ты натворил?"

"То, зачем мы пришли!" - ответили двое из отпрысков - женщина и мужчина, так похожие на воплощение Гарендота, что могли бы сойти за близнецов.

"То, что мы должны!" - сказал третий в то же мгновение.

Их ответ заставил меня похолодеть.

Я достаточно разбирался в дьявольском праксисе, чтобы понимать, когда говорю с единым, распределенным интеллектом. Я почувствовал это в зале наверху, когда женщина Сагара говорила устами и нагрудниками всех Сопряженных одновременно.

Я вспомнил, что почувствовал, проснувшись в медпункте на борту "Демиурга" и обнаружив, что мальчик Рен и девушка Сузуха наблюдают за мной.

Какие сны мне снились? Спросил меня один из них, представляя другого. Один вопрос, но за ним, несомненно, стояли две воли.