Беспокойные боги
Шрифт:
То же чувство я испытывал и тогда, глядя сквозь железную решетку и измазанные кровью лица новорожденных.
Дело было не в том, что все они были Кхарнами.
Дело было в том, что каждый из них был Кхарном.
"Что ты наделал?" снова спросил я, уже более тихим голосом.
"Ты изменил наше мышление", - ответила высокая смуглая женщина с волосами, похожими на звездный свет, из задней части кабины.
"Мы слишком долго были привязаны к этой планете", - сказала другая, похожая на Гарендота. Среди тех, кто набился в лифт, я заметил троих.
"Нам
"Пора нам расти", - сказала шепелявящая девочка впереди, которая держала свою плаценту.
Лифт начал подниматься. Я поспешил вперед, не уверенный, что собираюсь делать.
Убил бы я их всех, если бы мог? Зарезал их в лифте? Разрубил бы их всех на куски? Даже ребенка?
Еще один луч сияющего света прорезал воздух передо мной, и я резко затормозил. Слева от меня опустился еще один глаз Кхарна, отрезая от остальных.
У меня вырвался сдавленный крик, и я испытал такой ужас, какого не испытывал со времен Перфугиума.
Женщина, сама того не ведая, позволила своим братьям и сестрам сбежать.
"Передавай привет нашей сестре!" - сказал ребенок Кхарн.
Я смотрел, как они уходят, исчезая в шахте наверху, заманивая нас в ловушку вместе с остальными.
"Что случилось?" спросила Кассандра, прижимаясь ко мне.
"Это он", - прохрипел я, оглядываясь на исчезнувший лифт. "Они все - он".
Я думал, что все отпрыски - просто марионетки, продолжение разума Калена Гарендота.
Но они были копиями.
Более пятнадцати тысяч лет Кхарн Сагара обеспечивал свою непрерывность. Он довел свое тело до предела, заменял органы по мере необходимости, прибегал к генетической терапии, чтобы сохранить жизнь, оснащал свое тело машинами. А когда это тело выходило за пределы возможностей спасения, он создавал другое и начинал вторую жизнь, и третью, и так до бесконечности.
Все изменилось, когда он встретил меня.
Когда Бассандер Лин казнил его в садах "Демиурга", эта преемственность прервалась навсегда. Прежде существовал лишь один Кхарн Сагара, проживавший множество жизней и ревновавший к своей уникальности. Женщина сохранила эту ревность и подняла руку на своего брата. После смерти другой Кхарн усвоил ценный урок: неуверенность в себе.
Он больше никогда не сможет доверять себе.
Если он не сможет заполучить Воргоссос, то развеет себя по ветру.
"Куда они направляются?" спросила Кассандра. "Что они делают?"
"Они бегут", - сказал я, глядя на дрона.
"Они далеко не уйдут". Голос Вечного исходил от дрона и от других дронов в воздухе галереи у нас за спиной. "Зачем ты пришел?"
Прежде чем я успел ответить на этот вопрос, воздух пронзила вспышка света. Дрон вспыхнул маслянисто-красным огненным шаром и разлетелся на куски. Повернувшись, я увидела Калена, стоящего среди кровавой бойни, поддерживаемого тройкой своих обнаженных братьев, его глаза пылали. Все латарранцы были мертвы, их убили СОПы, а может, и сами отпрыски, которым они больше не были нужны.
"За тобой, сестра моя!" - прорычал Кален Гарендот. "Мы пришли за тобой!"
"А когда ты победишь меня?" - спросил мрачный, железный голос Кхарна Сагары - не голос женщины, а голос машины. "Что тогда? Кто из вас будет править?"
Дюжина каплевидных дронов пронеслась в воздухе над головой на бесшумных репульсорах,
Сигналы тревоги смолкли. Я не помню, когда именно они прекратились, помню только, что тогда они молчали, и только мрачный, металлический голос Вечного звучал в воздухе.
В лаборатории осталось гораздо меньше отпрысков Кхарна, чем я ожидал, и еще меньше осталось в живых. Больше дюжины из тех, кто добрался до лифта, похоже, сбежали через люки на верхнем этаже или, возможно, спустились по другому лифту, который был таким же глубоким, как электростанция… и водохранилище, в котором спало Братство.
"Ни один, - ответил золотой король, Монарх, который больше не был монархом.
Ни один, но из одного.
Многие.
"Никто!" - крикнул Монарх, и я понял, что именно поэтому он пришел. "Воргоссос должен быть уничтожен!"
Без Воргоссоса у его бесчисленных "я" не будет центра, не будет дома, куда можно вернуться. Обездоленные, они будут изгнаны, как он был изгнан в Латарру. Завоевывать. Строить. Время Вечного закончилось. Он изменился, эволюционировал, стал кем-то другим. Кем-то новым. Каждый наследник должен был пройти свой собственный путь, выковать свой собственный путь, и каждый будет нести с собой, в себе, в своей груди частичку, фрагмент, маленькую копию темного лорда, которым был. И хотя многие умрут в тот день - уже умерли - и многие умрут во время побега, многие останутся в живых и продолжат создавать свои собственные империи, свои собственные королевства и ордена, свои собственные маленькие копии Воргоссоса-Который-Был.
Именно за эту победу боролся Кален Гарендот, именно к этой цели он стремился - к победе не над сестрой и не над Воргоссосом. Победа не для его народа, не для Лориана и 2Мэйв, не для Авессалома Блэка и Джамины из Дома Ардахаэль, не для всех бедных норманов, экстров и солланских беженцев. Это была победа для него самого.
Победа над Смертью.
"Воргоссос будет уничтожен!" - крикнул Монарх. Его ответ ошеломил сестру и заставил ее замолчать, по крайней мере, так показалось. Все годы - столетия, прошедшие с тех пор, как она убила своего брата и изгнала его тень из Воргоссоса, - ее охватывал ужас при мысли о том, что однажды он должен вернуться. Мысль о том, что он вернется на Воргоссос не для того, чтобы завоевать его или вернуть себе, а для того, чтобы предать его мечу и рассеять свою сущность по звездам, как зерно, не приходила ей в голову даже в самых мрачных снах.
Не приходила и в мои.
"Мы жили так слишком долго", - сказал он, стоя среди своих обнаженных собратьев. "Это место всегда было нашей тюрьмой! Мы всегда боялись покинуть его, боялись потерять то, что у нас есть".
"Что ты сделал?" - спросила женщина стальным голосом.
Конечно, она не знала. Он изолировал ее от систем лаборатории, заблокировал. Она, несомненно, верила, как и я за мгновение до этого, что остальные - лишь марионетки, рабы воли ее брата.
Это было то, что она сделала бы, но она сама убила своего брата, а не была убита, как он. Они пошли разными путями, изменившись абсолютно и навсегда. Они оба были Кхарнами Сагарами, но они не были прежними.