Беспощадные короли

Стил Бекка

Потрясенный вздох сорвался с моих губ, и мой рот открылся, когда я огляделась. Как будто ничего не произошло. Все было возвращено на прежнее место, вплоть до ракурса фотографии моих родителей в рамке. Войдя в ванную, я убедилась, что все в порядке — ни следов на зеркале, ни следов губной помады на раковине.

Как будто я все это вообразила, и я могла бы убедить себя в этом, если бы не тот факт, что на моей двери был блестящий новый замок и ключ.

Что происходило? Плюхнувшись на кровать, я сделала прерывистый вдох, затем еще один.

Что-то

хрустнуло под моим плечом, и я перекатилась, поднимаясь.

На моем покрывале лежала полароидная фотография.

Мое сердце бешено колотилось, когда я взяла фотографию. Мальчик смотрел в камеру с широкой улыбкой на лице. Ему было лет двенадцать или тринадцать, у него были взъерошенные темные волосы и длинные ноги. На фотографии он прислонился к невзрачной тускло-белой стене, его кроссовки шаркали по пыльной земле под ногами. Одной рукой он прикрывал глаза от солнца, а в другой держал что-то похожее на гаечный ключ.

Это был Каллум? Я не могла разглядеть его лица из-за положения его руки, и я никогда не видела, чтобы Каллум улыбался, поэтому я даже не могла представить, как бы выглядело его лицо, если бы он улыбнулся.

Изучив изображение некоторое время, я встала с кровати и осторожно поместила его между страницами одной из своих книг. Не было никаких сомнений, что это было оставлено нарочно, но почему и кем, я понятия не имела. Все, что я знала, так это то, что Короли Кладбища сделали это, так или иначе.

Мой телефон запищал из сумки, и я вытащила его.

НАПОМИНАНИЕ: ШАХМАТНЫЙ КЛУБ, 7 ВЕЧЕРА

Я убрала волосы с лица, со вздохом заправляя пряди за ухо. Я совершенно забыла о шахматном клубе. Это было последнее, что мне хотелось делать, но я пообещала дяде, что приду. Может быть, это и хорошо — по крайней мере, если я потеряю себя в стратегической игре, это отвлечет меня от всего здесь.

Отвлечение от всего… это оказалось принятием желаемого за действительное. В ту секунду, когда я вошла в комнату, где проходил шахматный клуб, мои глаза встретились с парой холодных голубых, и я поняла, что выхода действительно нет.

Губы Каллума скривились в легкой ухмылке, когда он увидел, что я остановилась как вкопанная в дверях, но она быстро исчезла, его взгляд скользнул в сторону, к шахматной доске слева от него, затем к следующей, пока он не осмотрел все доски в комнате с бесстрастным видом. Небрежно откинувшись на спинку стула, он излучал незаинтересованность. Что он вообще здесь делал? Из всех людей, которые, как я думала, могут здесь появиться, Короли Кладбища были последними, кого я ожидала здесь увидеть. Насколько я знала, они не принимали участия во внеклассных мероприятиях, кроме Сэинта в его команде по плаванию и обязательств перед братством. Но теперь, когда я подумала об этом, я думаю, мне не стоило удивляться — они ясно дали понять, что я была на их радаре.

Расправив плечи, я сделала решительный шаг вперед.

Затем еще один. Я устала прятаться и беспокоиться о том, что эти трое парней хотели от меня. Если бы они сделали что-нибудь хуже, чем вломились в мою комнату, я бы привлекла к этому моего дядю.

Профессор, который управлял клубом — высокий, сурового вида пожилой мужчина с седыми зачесанными назад волосами и в одежде разных оттенков серого, — поднял руку, когда я вошла в комнату, махнув ею в направлении пустых стульев, не сказав ни слова.

Игнорируя пристальный взгляд Каллума, который теперь был направлен на меня, я осмотрела свое окружение. Это была одна из старейших комнат университета Блэкстоун — в одном из оригинальных зданий, которые были здесь еще во времена основания университета. Я знала историю от своего отца и дяди.

Оглядевшись, я обратила внимание на каменные стены и уютные кресла с откидными спинками по краям комнаты. Верхний свет был выключен, и лампа была установлена слева от каждой из шахматных досок, которые были расположены на маленьких столах по всей комнате. Каждая шахматная доска находилась между двумя деревянными стульями, и, пока я наблюдала, люди уже начали занимать свои места перед досками.

Мой взгляд вернулся к профессору, демонстративно скользнув мимо Каллума, и я направилась к одному из незанятых столов. Профессор прочистил горло, останавливая меня на полпути.

— Мисс Уокер. Лучше, если вы завершите одну из пар, а не занимали дополнительное место… — Он позволил своему голосу затихнуть, когда он провел рукой по воздуху, чтобы охватить столы, за которыми уже сидели по одному человеку.

Я поняла намек, опустившись на стул напротив испуганного первокурсника. Он даже не посмотрел на меня; вместо этого он посмотрел через мое плечо. Его глаза расширились еще больше, и я собралась с духом, оборачиваясь, чтобы увидеть то, чего я пыталась избежать.

Каллум приподнял бровь, глядя на первокурсника, но в остальном никак не показал, что заметил мое присутствие. Что-то внутри меня ощетинилось от того, как он себя вел, и, прежде чем я это поняла, я поднялась на ноги и пересекла комнату, чтобы сесть напротив него.

Когда я села, он, наконец, посмотрел на меня.

— Эверли Уокер, — протянул он. Наклонившись вперед, положив локти на стол, он изучал меня с ленивым безразличием, очевидно, не заботясь о том, что я была здесь, за его столом, а теперь стала и его противником по шахматам.

Прежде чем я успела ответить, профессор прочистил горло и щелкнул пультом дистанционного управления, чтобы включить экран в передней части комнаты. Каллум развернул свое кресло, когда профессор начал показывать основные шахматные фигуры и ходы, давая мне отсрочку от его интенсивного присутствия на минуту.

Когда видеопрезентация закончилась, нам дали раздаточные материалы для изучения. Каллум повернулся ко мне лицом, его взгляд встретился с моим. Он все еще не сказал ни слова, поэтому я тоже. Я не сводила с него взгляда, отказываясь первой отводить взгляд.