Беспощадный дикарь
Шрифт:
И к ней.
Потому что я все еще скучаю по ней.
— Жалкий ублюдок, — бормочу я окружающим меня промышленным стенам.
Что-то сильно задело сегодня вечером, когда я стоял у входа в ресторан. За последние десять лет я сформировал свою вендетту вокруг всей семьи Ландри. Я наказывал Холдена и Мэйзи так же безжалостно, как хотел бы наказать их родителей, но когда сжал в пальцах ее подбородок и пристально посмотрел на них, все прояснилось.
Настоящей проблемой всегда были Ричард и Жаклин, а не мои старые друзья.
Я был настолько упрям и уверен в своей обиде на всю семью, что мог саботировать собственные усилия по их уничтожению. Вместо того
Ненависть к Мэйзи за то, что она нарушила свое обещание, была старой болью ребенка, сломленного потерей и оторванного от единственных друзей, которые у меня были.
Я сглотнул комок в горле и потер жжение в груди.
Не затуманенный гневом и болью, я могу вспомнить тот день, когда нашел для нее дикую ромашку и отнес в гараж. Помню, как сильно хотел научиться ездить на папином Harley так быстро, как только мог, и представлял себе все места, куда я отвезу Мэйзи. У нас было запланировано столько приключений, включая самое главное, что я ей пообещал.
Когда-нибудь я женюсь на тебе.
Я провожу пальцами по губам и позволяю старой любви, которую испытывал к ней, разбиться о любовь, которая выросла на заднем плане, за каждой страстной мыслью, которую я когда-либо испытывал к ней.
Ненависть. Любовь. Предательство. Тоска.
Тайны этого города разорвали наш путь, но почему-то не смогли полностью уничтожить то, как глубоко связан с ней. Если бы я сказал ей об этом, она, вероятно, придумала бы этому название, например, судьба или предназначение. Мой рот искривляется в однобокой улыбке, когда я представляю, как насмехаюсь и говорю ей, что судьба — это для фантастических историй.
Теперь, когда я знаю, что она никогда не хотела причинить мне боль, чувство вины, похожее на осадок, поселяется глубоко в моем нутре. Я был таким засранцем по отношению к ней, охотился на нее ради спортивного интереса, как психованный ублюдок, в которого я себя превратил, накладывал на нее руки, саботировал ее успеваемость и социальное положение. Хотел, чтобы ей было больно, и я добился этого, доводя ее до страха и слез, когда она стойко сопротивлялась моим попыткам разрушить жизнь. Все потому, что она чертовски храбрая и не хотела ничего, кроме как заслужить мою дружбу.
Мое горло работает на неловкий глоток, и мне не нравится чувство, ползущее по моим венам, когда я думаю обо всех ужасных вещах, которые сделал и сказал ей. Это делает то, что я сказал ей сегодня вечером, более правдивым — мы не можем вернуть то, что у нас было, потому что я боюсь доверять ей, а также потому, что не могу смотреть на себя в зеркало за то, что сделал с ней ради мести.
Потираю лицо и вздыхаю, глубже погружаясь в состаренную кожу моего подержанного дивана. Я действительно хочу принять ее извинения. Это сняло солидный груз с моих плеч, и наконец-то чувствую, что могу дышать легче, без того, чтобы каждый вздох был окрашен таким мраком.
Но какая-то часть меня все еще колеблется. Когда доверие разрушено, его трудно восстановить. Даже если хочу стереть его ее извинениями, увядшие части моего сердца насторожены, им удобнее оставаться за толстыми стенами из непробиваемого камня. Это единственный способ защитить его от повторного переживания боли.
Вместо этого мне нужно сделать то, что я обещал — держаться
Приняв решение, я обращаю свое внимание на информацию на ноутбуке, ведущую меня на склад отгрузки. У меня есть работа, и пора перестать колебаться. Жаклин и Ричард заплатят за то, что они сделали.
20
МЭЙЗИ
Исцелить разбитое сердце невозможно, но забота о себе поддерживает меня и я погружаюсь в рутину. Это означает много йоги, маски для лица с девочками и тусовки с остальными нашими друзьями в квартире Теи, когда мне разрешено выходить. Кроме того, я провожу время на природе, когда мне удается уговорить Холдена пойти в поход. Вечерний сеанс с Sir Good Vibes помогает выпустить пар, и совершенно не представляю, как мозолистые руки проводят по моей коже. Абсолютно нет.
Все это заряжает энергией, но я все еще пытаюсь найти способ дышать без Фокса.
Он считает, что мы даже не можем быть друзьями. Это хуже, чем в первый раз, когда я потеряла его, потому что теперь знаю, почему он даже не мог смотреть на меня, когда впервые вернулся. В этот раз его не отрывали от меня, он сам сделал этот разрыв.
Я не видела его несколько дней. Он не пришел на выпускные экзамены и не пришел ни на одну из практик выпускной церемонии.
После того, что он мне сказал, я не потрудилась просмотреть медицинские журналы, которые Девлин подбросил несколько дней назад. Они лежали рядом со свернутым ковриком для йоги в углу спальни и насмехались надо мной. Вместо того чтобы читать их самой, я хочу отдать ему, но сначала придется прижать этого упрямого неуловимого придурка, чтобы предложить их ему.
Как и было предсказано, я получила кучу дерьма за то, что сбежала из ресторана и устроила нежелательную сцену для своих родителей тем вечером. Поскольку Фокс оставил меня там одну, я позвонила Холдену, чтобы он заехал. Никогда не видела, чтобы папа так злился. Он был в ярости, даже больше, чем мама, которая смотрела на меня холодным и бесстрастным взглядом, как только я вошла в дверь, даже не стала меня ругать, как я ожидала, а просто объявила, что поездка больше не состоится. Я стояла, скрежеща зубами, подавляя желание выступить против, когда мама сообщила, что если не возьму под контроль свои импульсивные, детские порывы, то она отправит меня в частную дисциплинарную школу, которая специализируется на реабилитации трудных детей влиятельных и богатых людей, вместо колледжа, в который меня заставили подать заявление. Документы на поступление уже были готовы. Я хотела сказать — чушь собачья, но угроза в ее пустом взгляде была очень реальной. Удовлетворившись моим ошеломленным молчанием, она повернулась на каблуках и ушла в кабинет.
Затем отец накинулся за то, что я целых двадцать минут подвергала себя опасности. Он не стал слушать ни моих доводов в пользу Фокса, ни того, что наибольшей опасности я подвергалась, споткнувшись о палец в темноте. Это он решил, что я не буду выходить из дома, кроме школы и занятий йогой, и что не могу никуда ходить одна. Мне даже не разрешили работать волонтером в библиотеке. Папа заставил меня выбирать — йога или чтение детям, и как бы ни любила их маленькие личики, мне нужна йога, иначе я сойду с ума от ежедневного сдерживания своей энергии.