Бесстрашный
Шрифт:
По ходу разговора Астия более-менее вникла в детали плана, составленного мятежниками. Пусть и не до конца, но даже того, что она услышала, хватило, чтобы скорректировать собственный, сделав его ещё более эффективным.
Теперь, если всё пройдёт так, как надо, Астии, а вместе с ней и Алине, вообще не понадобится выходить на сцену до самого последнего акта этой «любительской пьески». Практически всё за них должны будут сделать сами мятежники.
Эта дурочка Рейна сама подсадила часть своего астрального образа в маг-оболочку иммунного и подсадила к себе часть его. Наверное, думала, что таким способом привяжет «Леннира с севера» максимально надёжно. Примерно так же как раньше, когда она ещё называлась «богиней любовной страсти». Хотя сам способ, честно сказать, неплохой. Но только когда нет «третьего лишнего». А лишний сегодня имелся. Точнее, имелась. Лишняя. И не какая-нибудь, а дочь короля Стаура, наследница настоящей драконовой магии…
Лёгкое колебание сигнальных заклятий Астия ощутила на четверть секунды раньше бывшей «богини» и тут же переключила их на себя.
«Ого! Да это же сам иммунный!»
Лучшего момента для исполнения первой части своего плана нельзя было и придумать.
Быстренько разбудив Эрхан-бея, высокородная изобразила очередной порыв страсти.
Начальник ривийской гвардии не подкачал. Его объятия оказались крепки, чресла тверды, желания необузданны…
Глава 23
В лагерь я возвращался на автопилоте, словно сомнамбула. Не помню, как выбирался из рощи, не помню, как седлал лошадь, не помню, как отвечал на вопросы постов и секретов по типу «пароль-отзыв»… Перед глазами всё расплывалось, а если сливалось заново, то опять и опять в одну и ту же картину… где Рей и Аршаф… в том состоянии, когда никакие объяснения уже не нужны…
Конечно, я мог попытаться утешить себя, сказав, что это иллюзия, но, увы, это была бы неправда.
Потому что иллюзии я там не почувствовал. И значит, всё что случилось, случилось на самом деле.
Недаром, выходит, «погонщик» говорил о предательстве. Он знал. Заранее и, видимо, просто хотел подготовить меня к неизбежному.
Ну что же, ему это удалось. И это, наверное, правильно. Розовые очки снять лучше сейчас, ещё до того, как будет покончено с этой вонючей Империей, императором и лицемерами-магами. Пацан обещал, пацан сделал. А что будет дальше, его не касается. Может валить куда хочет, теперь тут и без него разберутся…
В себя я пришёл, только когда очутился возле собственного шатра в центре лагеря.
И в то же мгновение на меня накатило неожиданное спокойствие. Как будто внутри щёлкнул
— Никого не пускать без моего личного распоряжения, — бросил я охраняющим вход, увешанным рунными артефактами батальерам.
Излишества в моём походном жилище отсутствовали. Стол, полдюжины стульев, дощатая кровать (к слову, одноместная), стойка с оружием, три сундука, один из которых «тот самый», с ковчегом из Горок, обшитым серебряными пластинами и исписанный рунами «ничего интересного»… Плюс мягкий ковёр на полу, где так приятно барахтаться с дамой сердца…
Только подумал о ней, в голову снова ударило тяжким молотом… Правда, на этот раз ненадолго, всего на пару секунд.
Вытерев выступивший на лбу пот, шумно выдохнул и завалился в кровать, прямо в одежде, не снимая сапог. Едва голова коснулась подушки, подумалось: «Жить без эмоций сложно, но можно. Главное, не затягивать…»
А затем меня вновь утянуло в страну сновидений. В ту её часть, где высилась Пирамида желаний, а под её основанием меня дожидался «погонщик из-под горы».
«Как настроение?» — ёрнически поинтересовался он, материализовавшись передо мной в виде косматого облака.
«Паршивое», — не стал я скрывать.
«Объективная оценка себя — это половина успеха», — похвалил собеседник.
Даже несмотря на иронию в его голосе, издёвки я в нём не почувствовал. Только констатацию фактов и непредвзятость в суждении от почти постороннего.
«Что собираешься делать?» — продолжил он, не дождавшись ответной мысли.
«Ничего», — пожал я плечами.
«Совсем ничего?» — уточнил «погонщик».
Я промолчал.
«М-да, — фыркнул хозяин подгорья. — Думал, что на тебя это сильнее подействует».
«Оно и подействовало, — решил я не спорить с всеведущей сущностью. — Только не так, как об этом рассказывают в легендах и сказках».
«А как? — заинтересовалась сущность. — Неужели ты не возненавидел предателей?»
Я хмыкнул.
«А зачем мне их ненавидеть? Для них это, если я правильно понимаю, нормальное состояние. А я из другого мира, с другими традициями, законами, моралью, в конце концов. И нашу сделку это ни разу не отменяет, ведь так?»
«Не отменяет, — согласился погонщик. — И я чрезвычайно рад, что ты это понимаешь. А раз понимаешь, позволь показать тебе кое-что, что уже показывал, но потом, извини, удалил из памяти. Просто так было надо. Тогда».
«А сейчас?»
«А сейчас самое время для повторения…»
И он начал показывать. Картинки из прошлого. Не моего, а тех, кто был рядом. Ближе других. Все эти дни и недели, пока мы громили имперскую армию и магов Конклава.
Да, это и вправду многое объясняло. И если ещё вчера увиденное стало бы для меня шоком, сегодня, всего лишь за два часа, что я ехал от рощи до лагеря, всё уже перегорело. Окончательно и бесповоротно.
«Так что всё-таки собираешься делать?» — повторил погонщик вопрос.