Бесстрастный
Шрифт:
– Солнышко, как тебя зовут?
– Би-би, би-би! – Малыш лупит кулачком по двери, копируя мои действия и требуя спуститься вниз, чтобы снова посмотреть на красивую машину.
Да, машина пришлась бы очень кстати, чтобы смыться отсюда.
Выхожу на балкон, осматриваюсь. Унылый зимний пейзаж не обещает ничего хорошего. По саду бегают овчарки, у кромки леса вооруженная охрана. Сколько их здесь?!
Никто не спешит отпускать меня на волю, да я и не уйду, пока не буду убеждена, что о ребенке
Вернувшись в комнату, сажусь на диван.
– Иди ко мне, малыш! Ты хороший мальчик, да?!
Малыш косится на меня и кивает.
– Оши лени!
Полагаю, «оши» означает хороший. А лени? Понятия не имею.
Комкаю пару страниц журнала и подбрасываю в воздух, как мячик. Малыш рад новой игре. Пытается поймать мяч, старается, насупив брови. В этот момент он выглядит копией хозяина дома.
Мы так увлечены, что оба вздрагиваем, когда открывается дверь.
Насмешливый мужчина в джинсах, которого я видела на крыльце, заходит в комнату. Оставляет дверь открытой, ради провокации, не иначе.
– Я Орсон.
Долго смотрит на меня, как будто ждет особой реакции на его появление или имя. Или на смазливую внешность. Не дождавшись, пожимает плечом. Походкой хищника, уверенного в своей неотразимости, проходится по комнате и садится в кресло. Сидит развалившись, как будто в кресле, а то и во всей комнате недостаточно места, чтобы вместить его огромное эго.
Малыш доверчиво улыбается и протягивает Орсону бумажный мячик, бормоча нечто похожее на «дя-дя». Перманентная ухмылка на лице Орсона не смягчается. Он так и оставляет малыша с протянутой рукой и поворачивается ко мне.
– Начинай с самого начала! – делает приглашающий жест.
Я готовлюсь к нашему разговору, как к выпускным экзаменам. Нервничаю и тщательно подбираю каждое слово.
Если судить по поведению Орсона на крыльце, у него с хозяином дома неформальные отношения. Наверняка босс прислал его разобраться в ситуации. С охраной я откровенничать не стану, но с этим самовлюбленным красавцем придется поговорить, раз уж сам хозяин к нам не спешит.
Начинаю с самого главного.
– Я не имею никакого отношения к ребенку или к вашему боссу. Я здесь проездом, остановилась в доме знакомых…
– Кто ты? – перебивает, щурясь.
– Никто, – отвечаю уверенно. В таком виде я и выгляжу как никто. Во мне уж точно не заподозришь жемчужину синдиката. Одета кое-как в чужие старые и мешковатые вещи, без косметики, с синяками под глазами от усталости и тревоги.
Орсона веселит мой ответ.
– Совсем никто?
Небрежно веду плечом.
– В данной ситуации я никто, потому что не имею отношения к…
Он снова перебивает.
– Ребенок назвал тебя Ада. Назови свое полное имя!
– Ада… Томпсон. – Будем надеяться, что в сети
– Откуда ты?
– Из небольшого города на востоке Невады. Работаю в библиотеке, живу одна, – выдаю заранее придуманный ответ. Восток Невады – это ничья территория, так что за шпионку меня посчитать не должны.
Орсон морщится, чуть ли не плюется. Его Красивейшеству противно тратить драгоценное внимание на девушку, которая никто и ниоткуда, да еще и выглядит кое-как.
– Семья есть? – спрашивает небрежно.
– Родители погибли в аварии несколько лет назад, так что я сирота.
Последнее звучит искренне. Со смертью мамы исчезла и моя семья. Остались двое холодных, жестоких мужчин, для которых я не дочь и не сестра, а предмет выгодного обмена. Козырь.
– Друзья есть?
– Близких нет.
– Совсем ни с кем не дружишь? – кривит рот в усмешке.
– У меня была собака, но погибла.
Я не удивляюсь этой неожиданной добавке к придуманному прошлому, так как всю жизнь мечтаю о собаке.
Кряхтя, малыш подтягивается на ноги, держась за брючину Орсона. Покачиваясь, сует пальцы в рот.
– Ням ням ням лени лени.
Не считаю нужным пояснять, что малыш голоден, он сам все объяснил на универсальном языке.
Орсон хмыкает.
– Рассказывай, откуда он взялся! – Подбородком указывает на малыша.
Сжав руки в замок, рассказываю о происшедшем. Прошу Орсона разведать, что случилось с незнакомкой, и помочь ей. Судя по тому, что он усмехается, особого доверия ко мне не испытывает.
– С чего ты решила, что мальчика зовут Нико?
– Уходя, незнакомка произнесла это имя, но малыш не всегда на него откликается. Возможно, она имела в виду, что хозяина дома зовут Нико. Послушайте, я обо всем вам рассказала, добавить нечего. Попросите кого-нибудь из прислуги присмотреть за ребенком и отпустите меня. Мне пора.
Во рту расплывается горечь от этих слов. Безумно страшно и хочется бежать, но… кто присмотрит за малышом? Где хозяин? Даже не поздоровался с ребенком, не успокоил. Оставил чужих людей делать для ребенка то, что является правом и обязанностью родных.
Орсон резко поднимается и идет к двери.
Если он решил, что я солгала, то может оставить меня здесь на долгое время, поэтому бросаюсь следом.
– Куда вы? Что будет дальше?! Подождите! Мальчику нужна помощь! – Я не собиралась говорить об этом ни с кем, кроме хозяина, однако кажется неправильным и опасным скрывать увиденное. Подхватываю малыша на руки и задираю рубашонку. – Вот, смотрите! Я заметила синяки, когда меняла подгузник. Похожи на отпечатки пальцев, как будто малыша грубо сжимали. В крупных руках, думаю, мужских. Клянусь, я не имею к этому отношения!..