Бесы Черного Городища

Мельникова Ирина Александровна

— Или что! — поморщился Иван. — Тебе его нести, голубь мой!

— Дух у него, того, тяжелый! — Мельник скривился.

— А ты как думал? — удивленно посмотрел на него Иван. — Натворил делов, а теперь, видишь ли, дух тяжелый!

Неси, говорю, — прикрикнул он на Петухова и повернулся к Алексею:

— Надо до картуза моего пробежаться. И след этому мерзавцу показать.

Пришлось пройти вдоль берега еще с полверсты, причем Иван ориентировался безошибочно, словно внутри у него была своеобразная магнитная стрелка, которая указывала

ему нужное направление. Алексей в который раз удивился его умению находить нужные бугорок, ложбинку или тропинку при абсолютно однообразном рельефе местности и не кружить по кочковатой степи, не оглядываться и не чертыхаться при этом.

Вот и теперь они вышли точно на тот самый холмик, который в течение нескольких часов венчала шапка Ивана, вернее, то, что от нее осталось. Выглядела она ничуть не лучше, чем та, которую они обнаружили в яме, но свое предназначение выполнила, след от колеса телеги сохранила.

Иван присел на корточки, поднял картуз и ткнул пальцем в отпечаток колесного обода:

— Чей это след, милейший? — и, вывернув голову, снизу вверх посмотрел на насупившегося мельника. — Твоей телеги или чужой?

— Моей! — Тот отвел взгляд. — Чего скрывать?

— Постой! — Иван вскочил на ноги. — Этому следу от силы три, а то и два дня! Что же получается? Твой работник на твоей бывшей телеге был рядом с мельницей совсем недавно, а ты про то не знал? Что-то не складывается, милейший!

— А может, он ночью был, когда все спали? — не сдавался Петухов. — На следах ведь не написано?

— Погоди, — перебил его Алексей, — скажи, только честно, ты видел этого Матвеева после того, как отдал ему лошадей?

— Нет, я же сказал, только отпечатки ног на берегу нашел уже после его отъезда.

— А может, он раньше туда приезжал, когда еще работал у тебя?

— Нет, — опять покачал головой мельник, — позже.

Следы совсем свежие были, а потом дожди пошли, размыли… — Он опять посмотрел на колею, часть которой спас картуз Ивана. — А эти, слово даю, первый раз вижу.

— Ладно, — буркнул Вавилов, — еще разберемся, что ты видел, а чего не видел! А теперь веди к жерновам, а то смотрю — не за нами ли уже пожаловали?

Алексей проследил за его взглядом. Действительно, коляска Тартищева с Никитой на облучке переезжала плотину.

— Торопиться надо, — сказал Иван и велел мельнику:

— Давай двигайся живей, а то времени в обрез.

Идти пришлось недалеко. Обломки и старые жернова валялись на задах усадьбы вперемешку с мусором. Иван присел на корточки, разглядывая то место, где лежали два обломка, которые мельник и его работник привязали к мешку с трупом.

Алексей пристроился рядом.

— Видишь? По форме и размерам вполне подходят. Сразу видно, откуда камни брали. Трава из-под них только-только ожила.

Иван ткнул пальцем в бледно-желтые пятна. В этих местах примятые жерновами ростки травы, худосочные и слабые от недостатка солнечного света, только-только пошли в рост.

Алексей

огляделся по сторонам. Трава повсюду была раза в три выше и гуще, а кое-где уже и цвет набрала.

— Так когда, говоришь, снова труп в воду спустили? — спросил Иван, поднимаясь с колен.

— Месяц назад, а может, и больше, — ответил мельник.

Голос его осип, словно после выпитого ковшика ледяной воды.

— Врешь ты все, голуба, как сивый мерин, брешешь!

Трава даже выпрямиться не успела. Значит, дня два, самое большее — три прошло, как жернова подняли. И сдается мне, не в тот ли самый день, когда свежий след твоей телеги объявился? — Иван кивнул в сторону дальнего берега, где они только что рассматривали обнаруженный им отпечаток колеса, и схватил мельника за грудки. — Признавайся, свиное отродье, кто и когда девку укокошил? И почему?

Мельник вдруг закатил глаза и повалился на землю. Пристав отскочил в сторону и вытаращился на Ивана.

— Помер?

— Ага! Кабы не так! — рассердился Вавилов. — Ведро холодной воды, и оживет наш голубь мгновенно! — И помахал рукой Никите, который наблюдал за ними из-под козырька ладони. — Подъезжай ближе, надо арестованного забрать!

Глава 7

— Что-то Олябьев нынче долго возится, — прошептал недовольно Иван, — обещал к вечеру результаты вскрытия сообщить, а сейчас, почитай, уже вечер. Не заметишь, как ночь наступит.

— Он не тебе, а Федору Михайловичу результат обещал. — Алексей решил восстановить справедливость. Олябьева он уважал и знал, что тот никогда слов на ветер не бросает.

— А дознание кто ведет? — пробурчал недовольно Вавилов. — Не Михалыч, а мы с тобой. Нам в первую очередь положено знать, что он там разнюхал.

— Про разнюхал — ты очень верно заметил, Ваня, — ухмыльнулся Алексей. — Нюхать ему хватило! Не позавидуешь!

— А тебе все бы зубоскалить, — обиделся Иван и, раздвинув ветки тальника, в зарослях которого скрывались оба приятеля, вгляделся в лежащую перед ними поляну. Ни спиртозаводчика, ни тем более прилетевшего за добычей Черного Ворона пока не наблюдалось. — Струсит Карп Лукич, как пить дать струсит! — процедил Иван недовольно и пустил сквозь зубы длинную струйку слюны. — Всю операцию нам нарушит!

— Подожди, не впадай в панику! Время еще терпит! Зачем им раньше условленного часа на поляне появляться? Карп Лукич со страху боится умереть, а Черный Ворон, без всякого сомнения, проверяется, не слоняется ли где поблизости полиция.

— Мои люди по всей округе прошлись, ни одного человека не заметили.

— Так ты перестраховался, за три часа до начала свидания все посты расставил.

— А то первейший закон уголовного сыска, Алешка: лучше перестраховаться, неделю в засаде отсидеть, но потом лбы не шибко расшибать. Ничего, попотеем, но зато этого мерзавца тепленьким возьмем. Конечно, если все сладится и сам купец маху не даст.