Без имени

Demi Urtch

И тогда что? Всё сначала?

Не-Дайно ничего не знает. Нет смысла в этом всём. Нет смысла идти на север. Казалось, что невыносимо дальше жить чужими желаниями, но вот теперь оставили не-Дайно наедине – и ясно: нет своих. Ничего нет. Может, стоит вернуться, сменить пару десятков людей и забыть обо всём этом. О пустоте, и о свободе, и о Мабье, и о том безымянном. Интересно, он тоже столкнулся с этим в итоге? Каково ему было?

Может быть, самую малость не-Дайно хотелось бы найти его. Чтобы высказать всё, что о нём думает, по крайней

мере.

Звякают нитки бус на двери.

– Эй, ты. Живой?

– Да, – равнодушно откликается не-Дайно, не оборачиваясь к Мабье.

– Так и будешь лежать тут? – спрашивает она сварливо.

Не-Дайно пожимает плечами.

– Я попробую уйти, если хочешь.

– Потом. Я принесла еду.

Мабья ставит поднос на письменный стол и отходит, но остаётся в комнате. Приваливается к дверному косяку. Не-Дайно чувствует от тарелки запах, совсем немного привлекающий. Помедлив, садится. Это оказывается проще, чем ожидалось. Может, какая-то толика сил и восстанавливается от обычного отдыха.

– Спасибо.

– Угу. Раз можешь сидеть, дам тебе резать тинкан, как поешь. Хватит лежать бревном.

Подвинув к себе тарелку, не-Дайно чуть склоняет голову в задумчивости.

– Если буду тебе помогать, тебе опять станет плохо. Для тебя это опасно.

Мабья громко фыркает.

– А это не помощь, – отрезает. – Ты ешь мою еду и спишь в моём доме. Денег у тебя не видно, значит, будешь платить натурой.

Не-Дайно оценивает её слова так и эдак. Вроде бы она права. Вроде бы это правда считается справедливым.

– Хорошо.

Вкус жареных корней какого-то растения с присыпанными сверху специями не-Дайно не может описать. Знает характеристики: «кислый», «солёный», «острый» и другие. Но они путаются в голове, не сопоставляются. Интересно, что это не даётся, хотя понимание холода и тепла пришло не в пример легче. Интересно, что раньше не случалось об этом думать.

Еда в тарелке кончается на удивление быстро.

Потом Мабья правда усаживает резать тинкан. Убирать осколки вазы в коридоре – и при этом, кстати, витиевато костерит. Поливать грядку на заднем дворе. Перетаскивать в сарай ящики – правда, после этого не-Дайно снова приходится лечь. Кружится голова.

Определения для еды опять не даются, и не-Дайно решает просто считать её вкусной. Наверное.

– Эй, ты… – Мабья в очередной раз окликает и морщится. Спрашивает явно не то, что собиралась: – Что, у тебя совсем никакого имени нет?

– Совсем.

– А если я какое-нибудь придумаю?

Не-Дайно задумчиво вертит в руках тряпку.

Раньше люди не придумывали имя, а давали то, которое само приходило откуда-нибудь из памяти.

– Не знаю. Может, это тоже будет считаться, и я снова стану брать твою силу. – Не-Дайно неуверенно трёт высокую полку, до которой Мабья не достаёт.

Она опять негромко выдаёт что-то закрученное.

– Тогда буду звать тебя гостем, – решает наконец. – По-дурацки, когда вообще никак не назвать. Что, так пойдёт?

Не-Дайно

повторяет одними губами. Тщательно прислушивается к ощущениям.

Это не имя. Не имя же?

– Наверное. Да?..

«Есто». На её языке это звучит как «есто».

Никто из них не знает, как так получается, но гостит Есто дольше, чем планировалось.

Несколько дней, недель.

Несколько лет.

Глава 5. Обещания, которые что-то значат

Они вносят Лейба в дом и перетаскивают с платформы на тахту в прихожей. Мабья суетится над ранами, а Есто просто устало садится на пол у стены. За Лейба не очень переживает. Со стороны Есто сделка выполнена, теперь Лейбов черёд. Значит, сделка обеспечит Лейбу выздоровление. Он, наверное, имел в виду город, но кому не всё равно? Эти земли тоже относятся к Карно и на карте отмечены так же. Формально всё честно.

Хотя, может, было б лучше действительно оттащить Лейба в город. Есто прокручивает в голове бойню на Кровавом перевале снова и снова, и всё больше кажется, что кто-то из людей Герзе мог успеть считать сигнал с браслета. Была у них с собой какая-то техника. Горы искажают, конечно, но они были уже на границе аномальной зоны, и кто знает…

Хоть бы Сейга приехала. Хоть бы всё-таки приехала. Есто просто не знает места в Карно, где можно надёжно припрятать Лейба. И до которого ещё удалось бы дойти. В условия не входило защищать или укрывать, поэтому Есто и не видит толком пути.

– Есто!

От радостного окрика Рисны приходится открыть глаза. Но она тут же осекается, замирает, уже выскочив в прихожую. Испуганно переводит взгляд с Есто на Лейба и обратно.

– Ты чего… Кто это?

– Это Лейб, – успевает послушно ответить Есто.

А Мабья одёргивает:

– Не донимай его! Лучше помоги доползти до ванной, весь в грязи.

– Не надо. Я потом.

Да и какой толк от помощи Рисны, если она Есто и до плеча пока не достаёт.

– Лейбу твоему едва ли станет лучше от того, что сидишь рядышком, – едко поддевает Мабья.

Есто отмахивается.

– Лейб связан сделкой, поправится. Я боюсь, что к нам кто-нибудь нагрянет.

Мабья щурится сосредоточенно и цепко.

– За вами хвост?

– Не знаю точно. – Есто дёргает плечом. – Мы пересеклись на Кровавом перевале. Недолго, но, может, они успели считать сигнал. Потом летали над нами, не видели. Но там могли горы сбивать.

Рисна приподнимается и опускается на носках, держась обеими руками за косяк. Не может без движения. Двенадцать лет…

Мабья цокает языком.

– И кто они?

– Банда Герзе.

Отложив аптечку, Мабья витиевато матерится.

– А мне запрещаешь! – завистливо тянет Рисна.

– А ты пока сопля мелкая, – отрезает Мабья, даже не глядя на неё. – Лучше принеси ему чистой одежды.

Рисна дует губы, но убегает – быстро-быстро, и наверняка вернётся, схватив первую попавшуюся.