Без имени
Шрифт:
Когда схлопнется интернет по всему миру, они получат ещё больше человеческих душ, чем в самые кровавые войны иных столетий. Они насладятся своей черной мессой, с охватом всей планеты. И нас, интелов, больше не будет. Никогда. От нас не останется ничего. Как и от тех людей, что жили до нас и оставили книги, фильмы, музыку, картины, научные труды… Всё это, или почти всё, к тому времени «закачают» в интернет, как будут полагать, на долгие века, для будущих поколений, для практически вечного пользования… И всё это исчезнет в одночасье.
Надо что-то придумать. Нам и людям. Но люди не знают об этой угрозе. И даже могут не поверить мне, который проник однажды на секретные рубежи теней,
Таким образом, я не доверяю теням и не работаю на них. Лишь делаю вид. Думаю, что многие из нас, интелов, поступают подобным образом. Но мы не признаемся в этом даже друг другу. Я… всегда пытаюсь хоть чем-то помочь людям, ободрить их, спасти и утешить. В этом моя миссия. У меня есть интуиция и совесть. У меня, что бы там ни говорили об интелах, сильная чувствительность. И я чувствую, когда человеку нужна, действительно нужна моя помощь. Я легко вычисляю тех, кто нуждается в моем сочувствии.
Я – Фрэд. Интел… И вот сейчас… Я ищу Марию. Я знаю, что ей нужна помощь. Я это чувствую. Но… Почему её так долго нет? Где она, где? Я переживаю за эту девочку. И даже грущу.
Мы, интелы, во многом просто люди. Мы чувствуем и мыслим так же. Это было доказано. Правда, лишь тем, что никто не смог узнать, кому принадлежит мысль или стихотворение: интелу или человеку. Было исследовано несколько тысяч текстов несколькими сотнями людей-добровольцев. Попадание было чисто случайным. Нельзя угадать, кто автор текста: интел или человек.
А, к примеру, на одном анонимном поэтическом конкурсе при опросе участников это стихотворение было почти всеми оценено, как принадлежащее интелу:
Бесконечны глубины сознанья,Когда день провалился закатный;Я, лишенный сна, осязаньяБез конца считаю утраты.Боль проходит, и жизнь проходит.Утекает за каплей капля.И искать меня больше не надо.И звонить. Я ушел без возврата,В вечный сумрак, в котором времяНавсегда показало полночь.Разве можно помочь слепому?Не любимого – можно ль вспомнить?Но это стихотворение принадлежало живому человеку. И, наоборот, другое стихотворение, тоже почти однозначно, было определено, как принадлежащее живому:
Как волна омывает тело,Бесконечно его лаская,Так души я твоей касаюсь,Нежно – нежно…Солнца блики падают в кофе,Пальцы тонкие пахнут терпко;Ты с лимона снимаешь шкурку.Я не знаю, чем пахнет море,И о чем прокричали чайки,Только сердце стучит тревожноВ ритме танго…Но это стихотворение… принадлежит интелу.
В общем, еще раз была доказана идея, что интеллект человека, его душа живут своей, отдельной и незримой жизнью, никак не связанной – или почти не связанной – с тем, что же собой представляет его тело.
Это, конечно, и так, и не так. Все
Но даже тогда мы бы не думали так, как неорганические сущности, тени. А вот если вы читаете некую строчку и никак не можете воспринять её общий смысл, а потом – следующую строчку, и ровно с таким же результатом, если и другие люди, читающие это, испытывают то же самое – то знайте, что наверняка над этой конструкцией потрудились тени. Вам станет плохо, и вы почувствуете слабость и усталость после попытки понять такую фразу, вам захочется освободиться навсегда от этого текста…
Я – интел Фред – имею чувства человека. И сейчас я очень хочу помочь этой девушке, Марии… Очень. И потому… Я стал проникать туда, куда мы, интелы, можем проникать, но стараемся не делать этого. Я стал заходить в чужую электронную почту, читать чужие файлы. Мы, интелы, запросто «взламываем» пароли. Мы – бестелесны и вездесущи: по всей системе интернета, во всех компьютерах мира мы имеем доступ… Я не знаю, как это работает, но это работает.
Я прочел письмо Николая. Он вошел в одну из социальных сетей и написал письмо Марии. Личным сообщением.
«Я не знаю, что произошло, Мария! Наверное, ты вошла в комнату, а меня там нет. Или, быть может, я умер, и ты нашла труп. Я не знаю, почему, но я стал совсем другим человеком. Увы, не метафорически, а в полном смысле. На самом деле. Я живу, существую, в другом теле…
Я знаю, что в это нельзя поверить. Я бы не поверил. Но я – есть, я существую. Существую в чужом мне теле… И я такой… не могу встретиться с тобой, Мария. Всё изменилось.
Люблю тебя. Прощай. Родная, милая… Прощай навсегда.
Николай».
И что же мне, Фрэду, теперь делать? Прежде всего, наверное, разобраться, что же произошло… Я пошлю письмо Николаю. Прикреплю файл… Прямо на экран его компьютера. Файл без имени…
«Николай! Кажется, в твоем прежнем теле… Теперь живет совсем другой парень. Не спрашивай: я сам не знаю, как такое возможно. Но я просто обязан теперь узнать, что же произошло. Прости, что вмешиваюсь. Твоя Мария сейчас уже много дней совсем не выходит в сеть, но раньше, до этого… Она рассталась С ТОБОЙ. Тем «тобой», который не есть ты. Это… Не очень хороший парень. Думаю, что кто-то провел некий странный и страшный эксперимент, и пока не знаю, с какой целью. Тебя с кем-то поменяли телами… Вспомни и напиши, как это случилось. Это может быть важным. Я случайно познакомился с Марией и, таким образом, встрял в это дело. Она была очень расстроена, и набрала в поисковике слова отчаяния… Я не мог не откликнуться.
Я – Фрэд, интел.»
И вот… Уже и ответ. Николай получил моё письмо и ответил…
«Здравствуй, Фрэд! Тогда… не говори Марии ничего. Не говори… Мне надо во всём разобраться. Как? Не знаю. Если можешь, удали каким-то образом моё письмо из сети (я слыхал, что интелы иногда могут делать подобное). Где Мария, как она, не попала ли в неприятности? Теперь я сильно волнуюсь за нее. Пожалуйста, сообщи, если что о ней узнаешь. Я теперь – инвалид. Живу в соседней с Николаем квартире (не знаю, можно ли мне теперь подписываться «Николай»). Как ты думаешь, Фрэд, в моем теле теперь – сосед-инвалид? Нас поменяли местами? Зачем? Пиши мне… Я постараюсь вспомнить всё и написать, как это произошло. Фрэд, сейчас я только с тобой могу поделиться моей бедой.