Без права на ошибку. Том 3
Шрифт:
— Мы не закончили, — рычит, покрывая тело прохладным шелковым полотном из крупных мурашек.
Не сдвинуться, не пискнуть.
Властные губы жадно сминают мой рот не в поцелуе, а какой-то откровенной пытке. Борьбе зубов и языков. Жесткая ладонь сгребает растрепанные локоны на затылке, заставляя прогнуться в пояснице сильнее. Жар, едва отступивший, с новой силой горячими волнами окутывает тело, когда Олег толкает меня обратно на стол.
Невероятное движение бедер выбивает из глаз сноп искр, а изо рта отчаянный крик. Я хватаюсь
— Люблю тебя, — шепчу в полубреду, срываясь на хрип.
Цепляясь, за короткий ежик волос Олега. Судорожно впиваюсь ногтями в широкие плечи, оставляю красные бороды на груди. Шее. Охваченные страстью, мы то ударяемся зубами, то путаемся в порывистых объятиях. Пока Олег, со звериным рыком, не хватает меня за шею. Сжимает до черных точек перед глазами, до дрожи в онемевших ногах. Мир сужается до полвздоха, который с сипом проникает в легкие.
И толща воды размером с Тихий океан обрушивается на мою голову.
Я кричу, бьюсь в судорогах в крепких руках и, захлебываясь в волнах мощнейшего оргазма, распадаюсь на микрочастицы.
На гребанном столе. В чулане.
— Если ты и после этого не забеременеешь, трахаться пропишу пять раз в день, — кашляет Олег и валится на грязный стол рядом со мной.
— Рубашку испачкаешь, — на автомате хриплю, стирая потеки туши с лица. А после изумленно распахиваю глаза и осоловело смотрю на прикрывшего веки Олега: — Что ты сказал?
— Говорю, прекращай жрать отраву уже, — вздыхает и садится, а затем зарывается пальцами в взъерошенный ежик волос. — У Женьки Кирюхе пять скоро, а он меня на два года младше.
— Разве на два?
Ошарашенно поднимаюсь на ноги. Как оглушенная, поправляю платье, осматриваю на предмет поехавших строчек. На удивление, ничего нет.
В отличии от моей груди. В ней как раз таки целая буря эмоций.
— Лен, я хочу ребенка.
Слова искрой бьют в разлитый вязкий керосин под ребрами. Охватывают пламенем и заставляют контролировать каждый вдох. Еще чуть-чуть — и я просто сгорю изнутри.
Потому что нет слов важнее этих.
Потому что я тоже очень сильно хочу. Девочек. Сразу двух. И маленького мальчика с изумрудными глазами.
И дело не в крови, разных группах и резус факторах.
Никакого ребенка не будет, пока я не уверена в нашей с ним безопасности.
В голове кадрами проносится беременность. Крики, разбитая посуда. Обвинения, льющиеся рекой. Оскорбления и чертов ДНК тест.
А что было бы, упади я беременная с лестницы?
Не удивительно, что наш малыш решил, что на облачках ему лучше, чем с нами.
Ломаю зудящие пальцы. Модный молочный маникюр царапаю,
Олег перехватывает мою ладонь. Осторожно, но без права на сопротивление, притягивает к себе. Гладит нежно кисть, предплечье. Поправляет растянутую лямку дизайнерского платья.
А я пересчитываю количество оторванных пуговиц на его рубашке под грохот расходящихся швов на сердце.
— Посмотри на меня.
Не могу. Только, когда он хватает меня за подбородок, заставляю взглянуть.
Утонуть в переливающейся изумрудной глади под стон женных сосновых веток.
— Олег, — звучу сипло. — Ты только начал лечение…
Осекаюсь и прокашливаюсь, наблюдая за тем, как густые брови сходятся на переносице. Воздух вокруг наполняется озоном. Серый туман подергивает искристые радужки. Сгущается до тех пор, пока из них не исчезает блеск.
А у меня в животе открывается сосущая черная дыра.
— Ты права, — хрипит, морщится и криво растягивает губы в имитации улыбки.
Обнимаю его лицо ладонями. Оно холодит кожу и царапается колючей щетиной. Знакомая непроницаемая маска будто забирает из него остатки тепла.
Но он все равно улыбается.
— Я не хотела тебя обидеть, — шепчу, поджав губы. — Я тоже очень хочу, но… Нам же некуда торопиться, да? Ты станешь нормальным, — осекаюсь и мысленно отвешиваю себе подзатыльник. — Не это хотела сказать.
Его лицо не выражает ничего. Глаза молчат. Он улыбается и нежно сжимает ладонь.
Пока мои веки печет от подступающих горьких слез.
— Ну, принцесса, ты чего, — шутливо щелкает по носу. Ободряюще даже. Но каждое действие пропитано каким-то надрывом. — Будут дети. Позже, значит позже.
Он обнимает меня как-то резко. Порывисто. Сиплое дыхание щекочет щеку, а я ощущаю дрожь исходящую от его рук. Вибрацией оно пробивается к черной дыре и питает ту до пугающих размеров. Желудок обдает инеем и он болезненно сжимается, когда Олег зарывается носом в волосы, целует висок.
Что-то изменилось. Сильно. Катастрофически.
То самое, что чувствовалось в воздухе тогда, когда Олег внезапно задумывался. Словно катал на языке какую-то мысль.
— Все же в порядке, да? — осторожно спрашиваю, поглаживая мощную шею с бабаранящей по пальцам венке.
— Конечно, — мурчит мне на ухо и прикусывает длинную сережку. — Какая симпатичная висюлька.
Фальшиво. Все фальшиво. В голове визжит сирена и пускает тревожные сигналы в мозг. Красные огни моргают, вызывая приступ мигрени. До тошноты.
— Тебе на сцену пора, — пытаюсь выкрутиться из каменных объятий и заглянуть ему в глаза. — Олег, ну постой же ты.
— Слушаюсь и повинуюсь.
Он запрокидывает голову. Щурится шутливо, пытается ущипнуть. Вполне бодр и весел. Придирчиво вглядываюсь в потемневшие радужки, но не нахожу причин для беспокойства.