Без стежка

Филлипс Хани

— Я сегодня неработаю, — сказал он как можно спокойнее. — Но если вы хотите оставить свою информацию, я могу попросить мою управляющую делами…

— Управляющий делами? Это тот титул, который ты дал этой несчастной женщине?

Презрительный голос и насмешливый смех помогли ему наконец опознать своего посетителя. Больше ничего в блестящей женщине перед ним не напоминало ту мать, которую он помнил.

— Ма?

Она резко вздрогнула.

— Я же говорила тебе не называть меня так. Барбара подойдет.

Фрэнк

подавил желание зарычать.

— Какого черта ты здесь делаешь спустя столько времени? — спросил он сквозь стиснутые зубы.

— Этот смешной маленький городок на самом деле становится популярным, поэтому я подумала, что это самое подходящее время, как и любое другое. Я решила продать это место.

Если раньше земля под ним качалась, то теперь она точно вздрогнула.

— Но это мой дом.

Она небрежно пожала плечами.

— Я уверена, что ты сможешь найти новый. Я даже готова дать тебе… десять процентов от выручки, если ты не будешь хлопотать по поводу подписания бумаг.

— Не обращай на нее внимания, Фрэнк. У нее нет полномочий продавать твою землю, — холодно сказала Виктория позади него.

Он развернулся так быстро, что опрокинул один из своих столов. Его мать вздохнула, но он не обратил внимания, его взгляд был устремлен на лицо Виктории. На ней был обычный комбинезон, ее волосы все еще были растрепаны и взлохмачены, и она выглядела раскрасневшейся, запыхавшейся — и красивой. Фрэнк увидел беспокойство в ее глазах, когда она взглянула на него, но вместо этого Виктория повернулась, чтобы сосредоточиться на его матери.

— Я не знаю, кто ты, — сказала его мать, бросив пренебрежительный взгляд на наряд Виктории, — но уверяю тебя, что эту землю я продам.

— Нет, не продадите. Инга рассказала мне, что отец Фрэнка оставил землю и все, что на ней, в доверительное управление ей, пока ему не исполнится двадцать один год. Поскольку он уже давно вышел из этого возраста, она принадлежит ему.

— Она всегда была мешающей сукой.

Впервые самообладание его матери пошатнулось, на ее лице вспыхнула ярость, прежде чем она приняла благочестивое выражение.

— На самом деле я думаю только о тебе, Фрэнк. Для тебя вряд ли будет хорошо прятаться здесь без друзей и семьи, и только эти ужасные руины будут напоминать тебе о том, что ты сделал.

Он снова посмотрел наружу на ветряную мельницу, которая все еще стояла после всего этого времени, и подумал о словах Виктории, о том, что она собой представляет.

— Не я был причиной пожара, — сказал он впервые. — А ты. Это ты бросала вещи.

— Вряд ли это была моя вина. Ты был тем, кто поразил меня этой ужасной переменой. Чего ты ожидал от меня?

«Помощи? Убеждения, что ты все еще любишь меня?»

— Немного сострадания было бы неплохо, но,

полагаю, мне следовало догадаться. Раньше ты мне ничего не показывала, — сказал он сквозь стиснутые зубы, но она отмахнулась от его слов.

— В любом случае, теперь все это в прошлом, разве ты не видишь? У меня есть застройщик, который готов заплатить за землю пять миллионов долларов. Со своей долей ты сможешь уйти отсюда, может быть, даже найти кого-нибудь, кто поможет тебе скрыть твои… уродства.

Она бросила еще один быстрый испуганный взгляд в его сторону. Впервые Фрэнк осознал, что она не смотрела на него прямо с тех пор, как он приехал, но ее мнение больше не имело для него значения. Впрочем, его внешний вид тоже не изменился. Однако деньги откроют и другие возможности, в том числе шанс построить Виктории лабораторию, которую она заслуживает. Он бы с радостью отказался от своей земли, если бы это означало, что она останется с ним.

Глава 12

Прежде чем Фрэнк успел ответить, Виктория подошла к нему, ее пальцы успокаивающе сомкнулись вокруг его, и она пристально посмотрела на его мать.

— Он не урод, и ему нечего прикрывать. И он не хочет уходить, как и я.

Он окинул ее испуганным взглядом.

— Нет?

— Конечно, нет.

В ее прекрасных глазах блестели слезы.

— Я наконец поняла, что ты, должно быть, услышал первую часть того, что сказал Эдвард. Вот почему я пришла, чтобы найти тебя.

Облегчение нахлынуло на него так быстро, что у него закружилась голова. Он хотел было обнять ее, но мать нетерпеливо фыркнула.

— Я понятия не имею, почему кто-то из вас захочет остаться в этом жалком городке, но ладно. На свою долю вы можете купить здесь новый дом. Я уравняю вашу долю до двадцати пяти процентов.

— Вы не можете предложить ему и процент с продажи того, что вам не принадлежит, — холодно сказала Виктория.

— Это мое, — отрезала его мать. — И я заслужила это после всего, через что мне пришлось пройти.

— Через что вам пришлось пройти?

Виктория удивленно посмотрела на нее.

— Вы когда-нибудь хоть на секунду задумывались о том, что пережил ваш сын после того, как вы сбежали и бросили его?

— Я…

Он видел оправдания, слетающие с губ матери, но с него было достаточно. Пока Виктория была здесь счастлива, все остальное не имело значения.

— Я не продаю. Ни сейчас. Никогда. Это мой дом, дом, который построил мой отец, и я не уйду. Мои воспоминания здесь, хорошие и плохие, и я не отдам их ни за какую цену.

— Ты неблагодарный маленький ублюдок!